Выжить за бортом - стр. 7
На том они и порешили. По дороге Жека спросила:
– Скажи, откуда у тебя столько знакомых и почему все к тебе так хорошо относятся? Вон, и продукты оставляют, и одежду.
– Если бы я так хорошо не знала людей, я бы подумала, что это от доброты душевной. Но, повидав, как ужасно человек может относиться к другому человеку, делаю другие выводы. Им приятно чувствовать себя щедрыми. Они бы эти вещи все равно выбросили, а так, гляди, меня, убогую, одарили. Им ничего не стоит, а на душе умиление – от собственного благородства. Хотя, если честно, многие, действительно, делают добрые дела по зову сердца, а не напоказ. Не перевелись еще чудаки на Руси! На том и стоим!
– Как ты думаешь, я старая? Сколько мне может быть лет? – опять спросила Жека.
– Ты молодая, даже очень. Думаю, тебе нет еще и тридцати.
– Мне кажется, что я старуха.
– Это потому, что жизнь бомжацкая не сахар. Изменишь жизнь, изменишься сама. Тело у тебя молодое, крепкое, морщин на лице нет, и глаза не такие, как у нас, прожженных. Значит, молодая ты, жизнью не битая. Поди, жила себе, горя не знала, но что-то случилось, ты оказалась на улице без документов и без памяти.
– Может быть, Юлечка – моя дочь.
– Скорее всего, так и есть. Но я бы на твоем месте не обольщалась, мало ли какой окажется правда, поэтому на время отключись. Пока будем приводить тебя в порядок и искать Токареву Елену.
Они вернулись к месту своего обитания. Располагалось оно недалеко от вокзала. Раньше здесь стояли пятиэтажки, потом их снесли, жильцов благополучно расселили. Огородили территорию высоким забором, затеяли постройку новых домов, но по какой-то причине остановили и забыли о ней. Сохранившиеся старые гаражи, ржавые и почти развалившиеся, превратились в приют для бродяг, а те, что были из кирпича, стали постоянным прибежищем товарищей Чумы. Кирпичных гаражей было четыре штуки. В одном жили мужчины, в другом – женщины, в третьем – все вперемешку, в четвертом жила Чума. Эта территория у бездомных считалась элитной. Во-первых, недалеко от вокзала, что было несомненным преимуществом, потому что вокзал – всегда хлебное место. Во-вторых, далеко от людей, которым вряд ли понравились бы такие соседи. В-третьих, кирпичные гаражи – это просто роскошь, в них зимой тепло, а летом не жарко.
Бомжи, которые по воле случая или по своему выбору стали таковыми, считали себя свободными людьми. У них не было никаких обязательств перед государством. Им не нужно было платить налоги, квартплату, работать… Но с другой стороны, случись что, и защитить их было некому. Они не могли обратиться в суд, в милицию, получить пособие, пенсию. Хотя, в общем-то никто из них и не стремился к этому. Все они были в той или иной степени обижены на государство, и редко кто хотел бы вернуться в ряды добропорядочных граждан.
Пока Чума наводила порядок в рядах своих подопечных, проверяя, кто чем занимался в течение дня и какую лепту внес в общее благополучие, Жека немного прибралась в гараже и собрала на стол относительно съедобную снедь. После прихода Чумы они наскоро перекусили и легли спать. В эту ночь Жека спала хорошо. Ничто не мешало ей – ни пьяные визги и хохот, ни зловонные матрацы, ни грохот поездов. У нее появилась слабая надежда, что скоро жизнь изменится, найдется Токарева Елена, и это поможет пролить свет на ее, Жекино, прошлое.