Выжить в разводе и полюбить - стр. 23
— Егоров, Регина Робертовна теперь полностью на попечении Осипова, и в твоей помощи не нуждается! Так что в доме тебе больше делать нечего.
Мне уже не видно, что происходит в коридоре, Егоров что-то ответил и, кажется, ушёл.
— Вот дерзкий, терпеть таких не могу! Он работал на отца Регины, и теперь считает себя её личным адвокатом. Рассказывай, что между вами произошло, — голос Арсения незлой, но настойчивый, вчерашние шутки закончились, он снова включил «хозяина» и говорит так же, как менеджер, сухо и по делу. Оказывается, он на самом деле не такой и милый, каким вчера пытался казаться.
— Он меня испугал, и я неожиданно для себя сказала, что ничего не помню, — отчитываюсь перед работодателем.
Всё ещё лежу в постели, и меня начало морозить, даже одеяло не спасло.
— И он купился? — Арсений подошёл ближе и внимательно посмотрел на меня.
— Я чуть не упала, он подхватил меня на руки и принёс в дом, называл Региной, даже намёка не сделал, что я не она, ничего не спросил. Если уж вы нас спутали, то этот человек точно поверил.
Говорю и чувствую, как начинаю краснеть. Любая такая встреча со знакомым Регины может повернуться для меня провалом. Разведчица, ёлки-палки. Шмыгнула носом.
— Та-а-ак! Ты часом не заболела? У тебя вид, ужасный! Заразилась где-то или на нервах? Чёрт! Надо тебе врача надёжного найти. Девочка, болеть нельзя! Ладно сейчас позову к тебе Игоря, он решит, что делать. Может в доме есть медсестра.
— А телефон, — и мой голос показательно срывается на хрип. Я реально заболела?
— Что телефон? Тебе Егоров телефон принёс? Дай сюда! — «муж» протянул руку, и мне пришлось отдать ему смартфон. Он что-то очень быстро сделал, похоже добавил контакты. Игриво улыбнулся и вернул мне.
Смотрю и вижу новый контакт «Любимый муж», улыбаюсь! Уф! Не такой он и страшный, как показалось.
— Звони в любой непонятной ситуации, телефон Игоря и Осипова тоже добавишь, они сами тебе скажут номера. С Егоровым больше не встречайся. Так, а что ещё-то хотел тебе сказать? А, точно, целоваться нельзя, у тебя грипп, а мне болеть дела не позволяют, а то бы повалялся с тобой недельку. Поправляйся. Может, и к лучшему, что заболела, ещё несколько дней форы. К больной тебе и следователь не поедет. Сейчас сообщу Осипову, что тебе очень плохо, и память потеряна, и температура.
Не успел он договорить, как я чихнула.
— Ну вот! Всё, дорогуша, я побежал! В доме карантин! — «муж» улыбнулся и поспешно вышел. Что-то крикнул прислуге про моё состояние.
Уж не знаю, простуда у меня или нет, но я выдохнула с облегчением, пока болею, ко мне точно никто не приблизится. А я хотя бы успею привыкнуть.
Ко мне действительно пришла медсестра, принесла лекарства, я переоделась и легла в постель «болеть», теперь уже по-настоящему.
Наконец, позвонила маме, очень быстро начала рассказывать про себя, наврала с три короба про новую работу, что в богатом пансионате горничной устроилась. И мне телефоном нельзя пользоваться и так далее и тому подобное.
— Дочь! Притормози со своими новостями! У меня для тебя тоже есть кое-что.
— Мам? Что-то плохое? — я испугалась, и так плохо. А каждая такая новость от мамы, заставляет меня вообще паниковать.
— Не знаю как сказать! Но меня проверили снова и поставили правильный диагноз. Ох, мой новый врач ругался и в старую больницу даже позвонил, что там было!