Выжить любой ценой. Часть вторая - стр. 73
На четвертом году обучения случилось, то, за что я себя до сих пор не могу простить: погибли мои Родители. Так, впервые в своей жизни, будущий боец Антитеррористического подразделения столкнулся лицом к лицу с проявлением терроризма. По воле злого рока, в определенный момент мои Родные просто оказались не в том месте, не в то время. Они ехали в Сочи на поезде отдыхать. Отцу тогда было ровно пятьдесят, а маме сорок один. Произошел захват поезда террористами. Как бывший военный, отец не смог смотреть на это, и в определенный момент, атаковал террориста, который приблизился к нему слишком близко. Сломав ему шею, он завладел оружием, это был Калашников, и решил дать бой. В одиночку он уложил четверых, пока автоматная очередь не сразила его. У террористов было огромное преимущество, они могли стрелять не целясь, а отец не мог себе этого позволить, так-как кругом были люди. Мама, и еще около сорока человек, погибли при штурме поезда бойцами ФСБ.
Когда я вернулся после похорон в Академию, меня практически не замечали в течении месяца, а затем начались проверки. Все ждали, что я “сломаюсь”! Снова полиграф и беседы с психологами. Меня заставили пройти огромное количество тестов, но отклонений в моей психике они обнаружить так и не смогли. Психически неустойчивым, и негодным к службе меня признали гораздо позже, в две тысячи девятнадцатом. А пока, я продолжил обучение и службу.
Каждый выпускник АФСБ, после получения диплома, должен пять лет посвятить службе Отечеству. Кто-то из нас попал даже в “горячие точки”. Я же по окончанию обучения, из-за гибели родителей, выбрал только один путь, и пошел служить в “Альфу”, и был одним из немногих, кто сумел в двадцать два года попасть в такое подразделение. Мне удалось прослужить там семь лет, и побывать за это время во многих местах. А потом меня уволили…”.
– Да! Не думал я, что твой батя погиб при таких обстоятельствах. – Михаил Филиппович сидел напротив меня за столом, выслушивая мой рассказ, – Когда это случилось? Поезд захватили, по-моему, в две тысячи одиннадцатом. Но по телевизору про него вроде ничего не
говорили, сказали только число погибших, да и то гораздо меньше сказанного тобою. Что-то около десяти, если я не ошибаюсь!
– Если быть точным, то в СМИ было объявлено о девяти погибших! Удивительно, Михаил Филиппович, что вы примерно помните сколько тогда погибло. – ответил я своему собеседнику.
-Конечно помню! Я ведь тоже бывший военный! Каждый теракт, который происходил в стране, был для меня ударом. Вот только мне одно непонятно, зачем власти занижали число погибших? В СССР такого не было!
– Зачем занижали цифры? Чтобы не раздражать общественность! – я посмотрел на Савельева, который сидел на полу, и проводил ревизию имеющегося у нас оружия, и сказал, – Лучше об этом спросить у Матвей Григорьевича. Он у нас приближенный к президенту.
Подняв голову, Савельев посмотрел на меня, но ничего не ответил, и продолжил чистить оружие, а я вновь заговорил:
– Взять к примеру Сирию. Какие десятки? Там мы несли тысячные потери! Но власти посчитали, что людям незачем об этом знать, и называли другие цифры. А по поводу страны Советов, я с вами не соглашусь Михаил Филиппович, там тоже о многом не говорили в СМИ, но там хотя бы не врали так открыто как в Российской Федерации. А моему отцу, наше правительство дало звание Героя России. Посмертно. Но об этом никто не узнал!