Выйти замуж за бандита. Книга 1 - стр. 10
- Подари мне себя, Ника, - шепчет, отрываясь от губ и вырисовывая языком узоры на шее.
Вяло киваю, расплывчато соображая - на что дала согласие, и чувствую резкий рывок, отрывающий от пола и насаживающий к себе на торс. Вынужденно обхватываю руками шею и сплетаю ноги за его спиной, стремясь уменьшить качку и удержать внутри лишний коктейль. Из духоты вырываемся на воздух, который ледяными иголками впивается в незащищённую спину.
- Потерпи, Ник. Машина рядом.
Пиликанье сигнализации, остывший салон, отрезвляющий холод сидения под попой, хлопок двери, и шум разгоняющегося движка. Я, как в тумане, непонимающе кручу головой и щурюсь, настраивая резкость. Машина съезжает с освещённой проезжей части, проникает в тёмный двор и, проехав несколько подъездов, упирается в глухой загон, служащий когда-то местом для контейнеров.
Громко щёлкает ручник, печка набирает обороты, какой-то медляк льётся из динамиков. Паша перелезает ко мне назад и впивается в губы, дёргая пальцами пуговицу на джинсах. Прислушиваюсь к себе, стараясь понять свои ощущения. Смелость от выпитого льёт через край, плавя жаром и смешиваясь со страхом, вымораживающим изнутри. Мне хорошо до кружащихся в темпе вальса самолётиков, и одновременно плохо до тошноты, усиливающейся с увеличением скорости головокружения.
Оголённую грудь обдаёт прохладой, сжимающиеся на ней пальцы выбрасывают меня туда, в июньское утро, где другие пальцы игрались с соском. Делаю глубокий вдох, сдерживая себя от желания отстраниться, и твержу про себя, словно мантру: «это лечение… это лечение от него». Паша больше не сдерживается, добравшись до вожделенного десерта, сминает грудь, рычит и проникает рукой в трусики, раздвигая складочки и стремительно продвигаясь к цели. И вот тут накрывает, что это перебор. Не готова я делать такой большой шаг, похожий больше на стометровку, пробегающую на время.
- Паш.. Паш.. Прости… Я не готова… У меня ещё никого не было…
Вцепляюсь в его руку и вызволяю её из трусов, одновременно отодвигаясь и упираясь спиной в дверь. Становится тошно, как будто я изменила Дамиру, и меня начинает пробивать дрожь. Затуманенный взгляд Павла тяжелеет, губы растягиваются в оскал. Тусклое освещение от приборной панели искажает черты лица, проявляя что-то звериное. Шумное дыхание, переходящее в хрип еле сдерживаемого мужского желания.
- Хорошо, Никусь. Не здесь и не сейчас. Просто помоги мне.
Паша расстёгивает ширинку, освобождает налившийся кровью член и кладёт мою руку на него. Он немного меньше, тоньше, светлее, чем тот, который был у меня в руке в то утро. Тактильное ощущение вырывает из «сейчас» и выбрасывает в «тогда», где Дамир оттягивает грудь, прокатывая соски между пальцами, а я поглаживаю его ствол, поражённая контрастом.
- Да, Никусь, хорошо… Сожми сильнее… Да… Возьми его в ротик…
Давление на затылке, пригибающее вниз, горячая головка, упирающаяся в губы, толчок, и я в своём сне, стою на коленях, Дамир лупит по щекам и жёстко трахает в рот. И это уже охрененный перебор. Тошнота подкатывает к горлу, и я не успеваю отстраниться, как меня начинает выворачивать, заливая член и Пашины штаны выпитым спиртным.
- Блядь! Вероник! Нахера так напиваться?!
Выражение Пашиного лица я не вижу, но оно в красках рисуется в голове. Мне настолько плохо, что выразить состояние можно только словом «пиздец», умноженным в десять раз. Парень суетится, обтирает себя салфетками, а мне на всё пофиг. Единственное желание - оказаться в кровати, завернуться в одеяло и никуда не выходить.