Выстрел в Опере - стр. 25
– Чуб – девичья фамилия! – резанула внучка Чуб. – Оксана б ее все равно поменяла. И во-още литературной родословной не бывает. Спасибо. Помогла! Толку от тебя!
– Даш, зачем ты так? – не выдержала Ковалева.
– Не обращайте внимания, Машенька. – Вероника поставила пред ними деревянную доску с нарезанными большими кусками, расхристанными бутербродами и включила электрический чайник. – Обычное несовпадение характеров.
– Обычное несовпадение? – Чуб почему-то обижалась все больше и больше. – Да ты никогда, никогда меня не понимала! Ты даже не слышишь, что я тебе говорю. Тебе на меня плевать. Дома я. Ушла из дома. Тебе все равно.
И Маша вдруг догадалась: именно совершеннейшее спокойствие Вероники и выводит Дашу Чуб из себя.
Дашу выводит то, что мать ну ничем нельзя из себя вывести!
– Ты – взрослый, самостоятельный человек и имеешь полное право жить где и как ты хочешь, – высказала свое родительское мнение Вероника. – Если же ты хочешь поговорить о наших взаимоотношениях, для этого не обязательно провоцировать скандал. Я знаю, у тебя такой характер. Эмоциональный. Тебе легче сказать наболевшее в виде крика. Но я еще раз повторяю: ты можешь сказать мне совершенно все в спокойной форме. Я тебя пойму.
– А-а-а-а-а-а!!! – возгласила Чуб. – Вот видишь! Видишь! – обернулась она к Маше. – С ней совершенно невозможно разговаривать!
Маша, однако, видела совсем другое:
– Даша, но у тебя замечательная мама…
– Вот! Все так говорят! Все! – пришла в отчаяние дочь. – Замечательная! Да она хуже всех самых ужасных мам!
– Даша, – тихо спросила Маша, – ты мою маму видела?
– Да твоя в сравнении с моей – ангел, ангел! Нет, намного лучше, чем ангел, – нормальный человек! Если бы у меня была такая мама, как у тебя… Тебе нравится моя? О’кей! Решено! Давай махнемся не глядя! Мама, ты слышала, мы с Машей решили обменяться мамами? – с надеждой объявила она. – Я пойду жить к ее маме. А Маша будет жить с тобой.
Ее надежды не оправдались.
– Хорошо, пусть Маша поживет у нас. – Вероника подсунула дочери чашку с чаем. – Я заварила, как ты любишь, с мятой. Ешьте. А я пока пойду посмотрю, как там ваша несчастная… Кстати, как она пыталась покончить с собой?
Женщина с удовольствием закурила.
– Она вешалась! – рявкнула Даша. По ее округлым щекам ползли длинные слезы.
– Вешалась? – восхитилась Вероника. – Как Марина Цветаева!
– Да. И она тоже поэтесса!
– Тогда понятно, почему она решила повеситься. Быть поэтом – это практически невыносимо.
Даша демонстративно заткнула ладонями уши, открыла рот и извергла невыносимый и долгий крик.
Мать любовно погладила дочь по стокосой макушке, улыбнулась Маше и вышла из кухни.
В кармане у Чуб закричал конкурент. Продолжая орать, та изъяла мобильный, сморщилась, глядя на высветившийся номер, и, обиженно заглохнув, нажала кнопку.
– Да, Катя! – гавкнула она. – Да, загорелось. Какая-то тетка пыталась повеситься, и мы ее спасли…
– Тетка пыталась повеситься? – различила Маша далекий Катин голос. – И что нам это дает?
– Может, че-то и дает. Мы не знаем. Она пока спит.
– Ну, так будите ее и выясняйте скорей! У нас через два дня Суд. Оно нам надо…
Даша сбросила вызов и презрительно засунула трубу обратно в карман.
– Вот видишь, видишь! – слезливо проскулила она. – У нас через два дня Суд. Моя жизнь висит на волоске. А моя мать отказывается мне помочь!