Выстрел из прошлого - стр. 20
– У нас все. Можно ехать. – Поймав утвердительный кивок Тараненко, Инсаров приказал начальнику караула открыть ворота. И поторопил его: – Не стой истуканом, открывай.
Первой на территорию части въехала машина военной инспекции с синей мигалкой на крыше, за ней, довольно урча, последовали «Уралы». Они остановились у приземистого кирпичного здания с узкими окнами, забранными решетками и расположенными под двускатной крышей. Над воротами и по периметру склада было включено дежурное освещение.
Один за другим на бетонированную площадку высыпали спецназовцы. Инсаров отдавал им короткие приказы:
– Куница – караульное помещение.
– Есть. Пошли, парни. – Четверо диверсантов двинули к караулке.
– Носик – казармы.
– Есть. За мной.
Еще четыре человека поспешили занять места «согласно расчету».
Начальник караула открыл замок. Зубочистка и Шульц распахнули ворота, и «Уралы» вползли внутрь по пандусу. Капитан включил внутреннее освещение и пошел впереди генерала. Остановился напротив стеллажа и указал на него рукой.
– Это здесь.
Тараненко подошел к запыленному ящику со странной маркировкой: указывался только вес снаряда – двадцать три килограмма. Не оборачиваясь, он подозвал спецназовца:
– Открой.
Тот без труда снял с двухъярусного стеллажа ящик, поставил его на пол и щелкнул замками, срывая пломбу. Открыл крышку. Ящик внутри был отделан пористым материалом, похожим на поролон, но менее эластичным; он плотно облегал минометный снаряд, находившийся внутри.
Тараненко поманил капитана и, когда тот стал рядом, спросил:
– Ты заглядывал в эти ящики?
– Нет, – помотал он головой. – То есть, я хотел сказать, два или три раза. На нескольких ящиках пломбы отсутствуют.
– Что в этом ящике, можешь сказать?
– Мина, товарищ генерал. Мина на основе ядерного заряда.
– Она отстреливается из гладкоствольного миномета на дальность свыше четырех километров и имеет регулируемую мощность до одной килотонны, – продолжил генерал. – По типу она схожа с американской миной W54. Не видел такую?
– Никак нет.
На этом складе было полторы сотни таких мин, а всего на складах вооруженных сил накопилось около десяти тысяч зарядов, включая и такие. Тараненко уже стоял рядом с другим стеллажом, а его подчиненный открывал следующий ящик. В нем находились два ядерных артиллерийских снаряда. Они внешне почти не отличались от обычных снарядов и могли быть использованы практически любыми 152-миллиметровыми дальнобойными пушками, например такой, как буксируемая пушка «Гиацинт-Б», запущенная в середине 70-х годов.
– Товарищ генерал... Товарищ генерал...
Тараненко не сразу сообразил, что его кто-то зовет, вернее, возвращает с высот, на которые его подбросили нейтронные боезаряды. Он с трудом отыскал этого человека. Жалкого человека, который, встретившись наконец-то взглядом с генералом, опустил глаза и бормотал:
– Товарищ генерал, я не уверен. Я сомневаюсь, товарищ генерал.
Теперь его взгляд то ли красноречиво, то ли трусливо метался от одного стеллажа с ядерными снарядами к другому.
Тараненко терпеливо дождался, когда капитан снова посмотрит ему в глаза, и спокойным голосом сказал:
– Знаешь, что мне сказал мой деловой партнер? Он пандшерский таджик. Советским офицерам доверять нельзя, сказал он. Все они люди непорядочные, продажные. Торгуют наркотиками, на складах все разворовывают. Вот мусульмане – другие. Они живут по Корану, у них все справедливо... Я нашел середину: покупаю у продажных офицеров, а продаю справедливым мусульманам. Ты понял меня, капитан? Вольно, не напрягайся. – С этими словами Тараненко пренебрежительно похлопал офицера по щеке, и взгляд у него стал жестким. Он никогда вслух не угрожал смертью, но эта угроза сидела у него в глазах. Он мог убить, а мог сделать жизнь этого капитана невыносимой настолько, что тот каждую минуту вспоминал бы о смерти как об избавлении, как о милости.