Высшая мера любви: Такая Как Ты - стр. 18
И все-таки я одинока как никогда. Ты во мне, но не со мной. И я не могу дотронуться до тебя и понять, что ты чувствуешь. Мы не виделись целую тысячу лет. Ты в каждой моей клеточке, и от этого нестерпимо больно и… хорошо. Я не знала, что такое боль, пока не узнала, что такое любовь. Доктор сказал, что это грипп. Но я знаю, что это ты, ты болишь в каждой моей клеточке. Как, в сущности, некрасиво выглядит любовь!
Сейчас я пишу для тебя. И мы немножечко вместе: ты чуть-чуть со мной, а не просто во мне. Нас разделяет время и пространство. Но буду с тобой, когда твои глаза коснутся этих строк.
И мы будем вместе назло времени и пространству. А иначе зачем любить?
P.S.
A zametila li ty, kak samoe glavnoe vsegda uhodit v post skriptum?..
(из письма, которое предшествовало жизни)
1.
– …самое главное просто уходит в постскриптум…
– Я замечаю, что главное просто уходит…
– Может быть, чаю с лимоном? Есть «Пиквик» и «Липтон».
– …будем молчать, говоря о вчерашней погоде…
– …будем курить, молча кутаясь в саван секретов…
– …каждый своих…
– …одиноких болезненных истин…
– Осень прекрасна в холодное грустное лето…
– …мокрая тусклая зелень безжизненных листьев…
– Ты замечаешь, как чувства уходят в постскриптум?
– Я замечаю, как чувства навеки уходят…
– Все настоящее с болью дается и скрипом…
– … и достается… по моде, а то и по морде!
– Амбивалентность явлений меня доканала…
– …как ни крути, оправдания просятся в руки…
– Сердцу усталому хочется просто причала…
– Это опасно – любить от безделья и скуки…
2.
– Разве бывают зеленые?
– Только у кошек.
– Значит, ты кошка?
– А ты лишь сегодня заметил?
– Значит, бросаешь и любишь всегда понарошку?
– Снова болтаем с тобой, словно малые дети…
– Все же признайся: зеленые… значит, колдунья?
– Разве еще мои чары не трогают сердце?
– Так и сказал!
– Хорошо, я дождусь полнолуния.
И заварю мать-и-мачеху с кровью и перцем.
– У, кровожадная, кто это варево выпьет?
– Даже не знаю… А ты согласишься отведать?
– Что, полагаешь, потом я навеки прилипну?
– Нет, полагаю, что после откроются Веды.
3.
– Как же любить? Неудобно.
– Увы, так случилось.
В разных с тобой городах и на разных орбитах.
– Ты говорила, что зеркало к счастью разбилось.
– Я говорила, но вымерли все Афродиты.
– Что же ты ищешь?
– Всего лишь твое отражение.
Но синергетика вряд ли мне в этом поможет.
Ты возникаешь в болезненных злых сновидениях.
И забираешься утром любовью под кожу.
4.
– Ты замечаешь, как время уходит в постскриптум?
– Я замечаю, как жизнь безвозвратно уходит.
Но остаются слова…
– …и твои фотоснимки…
– …и размышления об иллюзорной свободе…
– Сможешь ли домом наполнить бездушные стены?
– Сможешь ли сердце свое мне отдать безвозмездно?
– Сможешь ли ты не закатывать глупые сцены?
– И не сорваться в такую манящую бездну?
– Чем же помочь тебе? Может, холодный мартини?
– Кубик любви внутривенно и тихую скрипку.
– Не умирай!
– Я живу, я шепчу твое имя.
Не провожай, просто я исчезаю в постскриптум…
Я такая
Есть люди, которые не умеют расставаться. Они врастают в человека, привязываются, приклеиваются, прилипают, вкручиваются в сознание, барабанят смс-ками, звонят среди ночи и не хотят отпускать. Им кажется, что вместе с умершими отношениями они умирают сами. Нет бы на ходу бросить: «Рубашку оставь себе. Маме – привет. Купи ей что-нибудь к чаю от меня. Еще увидимся». И наплевать. Идти дальше. А при встрече улыбнуться как случайному встречному, без вызова, как будто ничего не было, и снова жить. К чему терзать тех, кто ушел? К чему сводить счеты по ночам, вгрызаясь в мокрую от слез подушку? Зачем кусать губы в кровь, цепляясь за того, кто тебе никогда не принадлежал? Зачем сверлить собственное сердце, перебирая в памяти все эти запахи и звуки? Зачем? Есть люди, которые не умеют расставаться. Они не знают, что Вселенная – это они сами. А другие люди – всего лишь ими придуманные образы, проекции, позволяющие лишь познать себя через призму несуществующих других.