Высшая форма логики - стр. 2

Где-то за тридевять земель, но очень-очень близко, Дора положила на письменный стол перед монитором свою немаленькую грудь, кусая губы, наблюдала за мелькающими картами и пальцами подруги. Буквально через десяток секунд, заметив, что вокруг ее карты, бубновой дамы, вываливается исключительно черная масть, едва не крикнула в испуге: «Хватит!»

Но утерпела. Не отрывая взгляда от раскладывающихся карт, нашарила рядом с собой бокал, немного подавившись, выцедила его до капли.

Пауза. Вероника, сгорбившаяся над низким журнальным столиком, некоторое время молчком разглядывала выложенные карты. Потом, не распрямляясь, исподлобья поглядела на подругу.

– Все настолько паршиво, да?

За двадцать с лишним лет знакомства девчонки изучили увлечения друг друга. К примеру, Вероника стала лихо расправляться с судоку, отличный математик Доротея Вознесенская могла, не глядя, приготовить маффины и прочие чизкейки, чего уж говорить про карты: Дора знала, что вначале Вероника разбирается не с тем, что было, есть и будет, а делает предварительный расклад, смотрит, что творится у человека в голове и на сердце, что он «в руках имеет».

– Ты с Даниэлем рассталась. – Не услышав подтверждения от подруги, Ника уверенно кивнула. – Гад он. Вот, в ногах лежит. Изменил, похоже. Причем с немолодой бабенкой, деловой. Но почему ты свою-то работу положила в ноги? Там вроде бы, как я вижу, все тип-топ… в руках и крепко.

– Повысить обещали, – согласилась Вознесенская, – и отдельный кабинет.

– Так поздравляю!

– Не с чем. Все обрыдло. Достало, понимаешь? Ты когда-нибудь пробовала старому момзеру кругосветку втюхать?

– Нет, – автоматически созналась кулинар.

– И не пробуй. Чего там дальше? Про собственные голову и руки-ноги я и так все знаю.

Гадалка-кулинар, вздохнув, сгребла со столика все карты, кроме одной, и начала творить вокруг молоденькой незамужней бубновой дамы основной расклад на прошлое и будущее. На мгновение из монитора исчезла картина расплющенного о стол загорелого декольте, раздался булькающий звук… Доротея продолжала крепко нервничать. И по всей видимости, не напрасно. «Чернота», рассыпавшаяся вокруг дамы, заставила и Веронику опять сходить к серванту, уже за коньяком. «Наши погнали городских» бессовестно, к обрыву, в черный омут длительных несчастий, о чем сказала завершившая расклад шестерка пик.

«Никогда больше не буду гадать близким! – наливая коньяк в старинный любимый мамин бокал, подумала Вероника. – Да ну на фиг!» И выпила за это.

Две близкие-далекие подруги, согнувшись каждая к своему монитору, некоторое время глядели друг на друга и молчали.

– Все плохо? – заговорила первой Дора.

– Все будет плохо, если ты сюда приедешь. Конкретная пакость появляется после карты перемены места жительства.

– То есть мне нельзя переезжать.

– Сейчас – не стоит.

– Почему? Конкретно говори.

– Женщине, похоже, пожилой родственнице грозит серьезная болезнь. Ты должна быть рядом. Как мне кажется.

– Кто эта женщина?

– Не знаю. Родственница.

– Поняла. – Дора, потяжелев взглядом, откинулась назад, на спинку кресла. Закинула руки за голову, предъявив на этот раз не грудь, а бритые подмышки. – Что еще скажешь, подруга?

– На работе все будет хорошо, – твердо выговорила Вероника.

– И то хлеб. Новый гад появится?

– Пока не вижу, – хмыкнула гадалка.