Высокое напряжение - стр. 3

Девчонка был красива. Этого было не отнять. В первое мгновение, когда та предстала перед ним, Джонатан ощутил восторг. Болезненное чувство прикосновения к совершенству, какое случалось с ним разве что во время посещения картинных галерей.

Девчонка был картиной, и некоторое время Джонатану доставляло удовольствие просто смотреть. Но стоило той заговорить, как в груди Дрейзера начинала подниматься злость. Злость, которую он сегодня не собирался скрывать.

– Я не заставляю партнёров считать, – сказал он и, не глядя, взял со стола, стоявшего у двери, стек. – Знаешь почему?

– Нет… сэр.

Девчонка исправилась. Это Дрейзер тоже отметил. И разозлился ещё сильней.

– Потому… – он с размаху и без предупреждения нанёс первый удар. Девчонка охнула и просела, едва успев подставить руки, чтобы не рухнуть на пол. Дрейзер молча подхватил её под живот и без особых усилий перетащил в сторону – туда, где в свободной части комнаты находилась удобная, двухступенчатая дубовая скамья, обтянутая кожей. Поставил на четвереньки и, выждав секунду, пока Дориан восстановит равновесие, нанёс новый удар и опять услышал короткий негромкий стон. – …что здесь… – третий удар, – …мои… – ещё удар, – …правила.

Дрейзер замер, наблюдая, как поджимаются округлые ягодицы в ожидании удара. Джонатан бил сильно, не сдерживаясь, зная, что особого вреда это орудие не нанесёт. Он всегда предпочитал брать для наказания такие девайсы, которые даже в самом крайнем случае не приведут к серьёзному ущербу для здоровья. Не потому, что жалел партнёршу, – потому, что хорошо знал себя.

Он замолчал. Сексуального возбуждения не было, хотя сгорбленная фигура девчонки и продолжала вызывать восхищение. Иррациональное. Бессмысленное. С этой стороны она была ещё красивее, чем с лица. Когда стонала. Когда стискивала от боли кулаки. Когда сжималась в ожидании удара.

Дрейзер бил. Наносил один удар за другим. С каждым новым шлепком боль становилась острей. Мелькнула мысль отбросить стек, но прикасаться к этому телу он не хотел. Не хотел, потому что хотел слишком сильно. Потому что это желание было не тем, ради чего он сюда пришёл.

Мгновение Джонатан боролся с собой, а потом отбросил стек. Положил ладони на раскрасневшиеся полушария и развёл их в стороны. Он тяжело дышал. Малюсенькая алая дырочка лоснилась от масла и пульсировала в такт биению его сердца.

Дрейзер провёл по ней большим пальцем – и дырочка запульсировала ещё сильней.

Банка открылась с сухим шипением. Дори захлопнула дверь холодильника. Запрокинула голову и поднесла напиток к губам. Прохладная горьковатая жидкость пролилась на язык, остужая разгорячённое тело – дороги от места встречи с Дрейзером было полтора часа, но за это время Дориан ни капли не пришла в себя. Её одновременно знобило и опаляло огнём. Руки тряслись, так что она сама себе не доверяла и едва смогла набрать код на замке. Консьержка косилась на неё, как на наркоманку, но Дори ответила на её подозрительный взгляд молчаливым самоуверенным торжеством: она оставалась здесь жить ещё на полгода. В карманах куртки хрустели новенькие купюры, так что будь Дориан чуточку предусмотрительней, задумалась бы о том, что ей лучше не проводить лишнего времени за пределами квартиры. Однако Дориан предусмотрительна не была, и прежде чем переступить порог, достала пачку сигарет и раскурила, стряхивая пепел в консервную банку, стоящую на лестничном окне. Ей почти хотелось, чтобы кто-нибудь из соседей вышел и увидел её сейчас. Дориан сама не знала почему. Ей было слишком непонятно и в каком-то смысле даже хорошо.