Вышитые кровью - стр. 5
2
Сейчас. Лондон, 1888 год
– Да ты вся белая, как скорлупа, – обратилась к ней женщина в шали и вылупила глаза.
Лидия не могла прийти в себя уже долгое время. Слова, сотни слов, произносимых Генрихом Бунге, проносились мимо ушей и испарялись, словно снег в тёплый день, не долетающий до земли. Ей удалось только прошептать высохшим ртом:
– Голод. Голодно мне.
Собрание объявили закрытым. Толпа поспешила на выход, сдавливая Лидию с двух сторон. Наконец она очнулась от забытья и зашевелила ногами, уносимая людским потоком. Кто-то ткнул её локтем в бок, кто-то наступил на пятку. Однако извиняться ни один из них не собирался. К конечностям прилила сила, и Лидия с горящими глазами выбежала на улицу. Это шанс. Она должна взять себя в руки и не упустить его. И так, и сяк пыталась она заприметить силуэт детектива среди чёрной массы прохожих. Оглядывалась влево-вправо. С другой стороны дороги послышался свист. Он был там. Призрак, за которым она гналась столько лет во снах, садился в кэб с двумя сопровождающими. Что Лидия может сделать? Она протиснулась сквозь рабочих, чтобы попытаться хотя бы увидеть, в какую сторону они поедут. Кнут поднялся над лошадьми, и экипаж тронулся, оставив за собой мокрые полосы на брусчатке.
«Генрих Бунге. Генрих Бунге. Детектив Бунге. Как это, черт возьми, возможно?» – повторяла Лидия, смотря вслед кэбу. Он уносился в сторону Сити, центрального района Лондона. Эта встреча казалась ей лишь бредовым сном. Если ущипнуть себя за руку – проснёшься. Что бы это ни было, она должна действовать незамедлительно. Рядом с собой Лидия вновь увидела женщину в грязной шали с собрания и спросила у неё:
– Вы не знаете, кто это был?
– Частный детектив. Работает только со всякими богатеями. Окуда он – не знаю. Поговаривают, знаком с прусским королем.
Лидия фыркнула, услышав эту чушь.
– А тебе видно больше всех известно?
– Мы когда-то были знакомы. Очень-очень давно.
Она едва держалась на ногах, не то от голода, не то от скользких булыжников мостовой. Женщина подхватила её под руку и повела в глубину узкой улицы.
– У меня там пирог остался с утра, я поделюсь с тобой, и всё расскажешь.
В городе давно боялись заговаривать с незнакомцами. Никто не знал, как по-настоящему выглядит Джек-потрошитель. Им мог оказаться и безобидный старикашка, и состоятельный джентльмен, и даже женщина, отчего лондонцы старались не рисковать и прятались по домам. Но у Лидии не было выбора. Денег, вырученных у ростовщика с украденных карманных часов, почти не оставалось. Она экономила на всём, чтобы не остаться тёмной ночью на улице. Если не хватит на ночлежку – считай, ты пропал, поэтому отказываться от пирога было непозволительной роскошью. Тем более сейчас, средь бела дня. Хотя скорее серого: солнца не было видно, его заволокло облаком смога, испускаемого фабричными трубами.
Совсем скоро Лидия и её новая знакомая подошли к изрядно обветшавшему дому, которому, казалось, исполнилась уже не одна сотня лет. Его фасад был затянут трещинами, прикрытыми грубыми пластами прогнивших досок. Типичная ночлежка, коих в Уайтчепеле был не один десяток.
Переступив порог, они очутились в полумраке, где тени, казалось, оживали в танце под потолком. Винтовая лестница уходила в темноту. В воздухе витал аромат сырости, смешанный с прогнившим мусором недобросовестных жильцов. Осторожно двигаясь по узкому коридору, где каждый шаг отзывался тихим скрипом пола, Лидия и её спутница добрались до конца пути. Перед ними появилась деревянная дверь, за которой скрывалась крохотная, тесная комнатка. Там, в сердце дома, царила тревожная тишина.