Вырай. Триединство - стр. 25
В помещении отсутствовали окна. На потолке висела массивная операционная лампа, но она выполняла декоративную функцию, так как не работала. Комнату освещали настольные светильники, было их мало, и в основном возле стола, на котором лежала Марина, так что остальной интерьер терялся в полумраке. Но ведьма, пока её тащили в центр и привязывали, всё же смогла разглядеть очертания каких-то узких шкафов, аппаратуру медицинского назначения и кафельную плитку на полу.
Помимо хирургического стола в центре то ли пыточной, то ли операционной стояли офисные столы в количестве двух штук, на одном из них – компьютер с сильно поцарапанным монитором, второй был завален какими-то документами и папками. И ещё один лабораторный, с раковиной, колбами, ретортами и спиртовками. Вообще, здесь было как-то грязно, особенно в сравнении с кристально чистыми помещениями в приреченской больнице. Пыль, тёмные потёки на полу и столах, паутина, свисающая с лампы, неприятный тухлый запах давали понять, что место предназначено не для лечения.
Однако коротышка и Шерман сначала занялись именно лечением, а точнее, наложением швов. Рану продезинфицировали средством, на этикетке которого был нарисован унитаз, а анастезией и вовсе не озаботились, поэтому Марина провела несколько не слишком приятных минут. И дело было не столько в боли, сколько в злости на саму себя, в непрекращающемся жалобном зове Древа и в ощущении полного бессилия из-за невозможности двинуться. Она кричала так, что чуть не сорвала голосовые связки, но это был крик не страха, а ярости. Конечно, кляп гасил звук, так что мучители спокойно игнорировали ведьму.
Хорошо, что всё закончилось довольно быстро – судя по ловким и уверенным движениям, коротышка шил плоть не в первый раз. Наконец-то «учёные» занялись своими непосредственными обязанностями.
С Марины срезали одежду и бельё, методично собрав в отдельную коробку все крючки, пуговицы и подозрительные нитки. Сняли с косы резинку, с ног кроссовки, причём шнурки вытащили и внимательно осмотрели их на свету. Потом коротышка заглянул в глаза пленницы и сказал:
– Я вытащу кляп. Но если будешь кричать, мы его вернём на место после осмотра ротовой полости. Ты ведь хорошая девочка?
Затолкав бешенство как можно глубже, Марина согласно кивнула.
Ткань успела прилипнуть к слизистой, так что освобождение от тряпки получилось болезненным. Хотя ощущения во рту не шли ни в какое сравнение со жгущей и пульсирующей болью в ноге. Шерман, гаденько улыбаясь, открыл рот, показывая, что нужно сделать, и Марина, секунду помедлив, сделала то же самое.
– Странно, – заявил Шерман, осмотрев зубы. – В первый раз вижу экстрасенса без накопителей маны. Она что, за счёт внутренних резервов колдует? Эй, ты колдуешь за счёт собственной энергии?
Марина слегка пошевелила плечами. Более выраженного движения не получилось.
– Значит, у людей отбираешь, как вампир, – сделал внезапный вывод «учёный». – У-у-у, больше всего ненавижу именно таких, как ты. Простой человек для вас, как блоха. Сволочи.
Услышав в голосе не праведное возмущение, а зависть, ведьма промолчала. Сволочь так сволочь. Откровенничать с врагами она не собиралась.
Коротышка не сказал ничего. Он просто наложил жгут на плечо Марины и ввёл в вену толстую иглу капельницы. Кровь заполнила гибкую трубочку и потекла в пластиковый пакет, лежащий на полу.