Выпускница Бартонского пансиона - стр. 8
– Вот и умница!
Она уставилась на меня ненавидящими глазами. Я оглянулась на остальных девчонок и весело продолжила:
– А теперь на правах старосты нашего цветника я скажу. Девушки! Позади пять лет учёбы и присяга! Через два дня нас ждут храбрые офицеры и важные люди для всей Полийской империи, а для них, в свою очередь, самым дорогим, важным, нужным в этой жизни станем мы! Понимаете? Именно мы будем той крепкой сетью, которая поддерживает империю! Именно нам будут доверять чувства и тайны самые значительные люди. Может, завтра кто-то из нас станет личностью века! Поэтому прошу вас, девочки, оставим в прошлом обиды и ссоры, нас ждёт блестящее будущее, а в наших силах сделать его ещё более великим, если мы будем поддерживать друг друга.
Девчонки раскраснелись, вдохновились.
– Раз мы теперь все такие дружные, – по-прежнему возмущённым голоском возникла Тома, – зачем ты в меня влила эту гадость?
– Затем, что надо! – отрезала я.
И пусть мне было предательски совестно, но в моей душе в тот момент так перемешались и негодование на Томку, и непрошенная забота об этой неповзрослевшей девчонке, и тайные наставления лери куратора, что я ничуть не сожалела о поступке.
– Мы уже выпускаемся, а ты всё старосту разыгрываешь! Не надоело командовать? В каждой дырке затычка и вездесуючка! Сама не пьёшь, а мне влила. И скажи ещё, что ты не имеешь никакого отношения к тому, что меня отправляют в конец списка! – закричала Томка.
– Что? – зашумели девчонки. – Чего ты мелешь?
Вокруг кровати столпились девушки, загородив весь свет, потому что Томка сболтнула абсолютную нелепицу. Ясно, что её язык вела досада вместе с зельем. Томка вообще быстро вспыхивала и скоро раскаивалась, но насчёт списков я ей не поверила:
– Ты чего-то напутала, такого просто не может быть! Такого не случалось за всё время существования пансиона…
– Мне всё равно, – прервала моя жертва. Томкины глаза подозрительно заблестели, и жгучая обида искривила губы.
Я нахмурилась и решительно сказала:
– Сейчас пойду и поговорю! Если кто-то что-то и сказал…
Томка ухватила мой рукав и глухо сказала:
– Не ходи, Варьяна, я знаю, что это не ты. Прости за то, что наговорила. И для чего флакончик, тоже прекрасно знаю. Только не хочу.
– Хочешь, чтобы тебе было больно, противно, и ненавидеть несчастного парня до самой смерти? – прищурилась я. – Испортить жизнь себе, ему, вашим детям?
– Тебе не понять, – бросила эта девчонка и попыталась отвернуться.
– Томка, – проникновенно сказала я, – вот скажи, ты готова принять в себя мужчину? – та в ужасе замотала головой. – А надо, чтобы к послезавтрашнему дню была готова! Ты что, думала, мы мечтаем прыгнуть в постель с первым встречным? Нет. Тоже боимся, только в отличие от тебя не считаем себя пупом империи, и готовимся стать не живыми шпаргалками, а любовью всей жизни.
Я выскочила на пустую середину комнаты, качнула бёдрами, изогнулась в страстной призывающей позе номер шесть и выкрикнула:
– Неотразимые! – повела бедром в сторону девчонок. За мной выскочили другие, я повела эту виляющую змею между кроватями.
– Блистательные!
– Нежные!
– Страстные!
– Грациозные!
Тому подхватили девчонки и тоже включили в змею.
– Отвязные!
– Красивые!
– Умные!
Я остановилась и многозначительно сказала:
– Единственные!
* * *