Выпускница Бартонского пансиона - стр. 13
– Вам-то, Варьяна, и вовсе незачем жаловаться, – упрекнула преподавательница, – девочки, не беспокойтесь, полоса будет максимально облегчена. Ваша задача – пройти её изящно и грациозно. Потом стрельба, а потом господа офицеры покажут нам поединки с боевым оружием!
Девчонки завизжали от восторга, наверное, по поводу того, что нашим мучителям не пришло в голову заставить сражаться боевым оружием нас. А ведь могли бы!
История пансиона гласила, что первоначально заведение задумывалось как школа телохранителей. Но, как показала практика, убийства совершались и великие тайны выбалтывались отнюдь не в присутствии охраны. Кроме того, будучи наёмником, телохранитель слишком часто получал распоряжения типа «пшёл в жо!» или «делай, как я сказал».
Пансион срочно переквалифицировали в рассадник офицерских жен. Брали сюда только круглых сирот, у которых не осталось родственников ближе троюродных. Изначально девочка должна была быть красивой, хорошо сложенной, здоровой, грамотной, выносливой. Таких оказывалось не так много. Но и из них отбор был высок. У нас с первого курса почти пятьдесят человек было переведено в обычные интернаты.
Обучали нас многому. Три иностранных языка, литература, счетоводство. И готовить в походных условиях, и скакать по пять часов без отдыха, и штопать, и лечить. Мы умели ставить силки на птиц и отличали съедобные грибы от ядовитых. Изучали историю войн и чертили тактические схемы. И среди всего прочего могли подхватить боевое оружие из слабеющей руки раненого мужа и пронзить сердце врага. По крайней мере, этому нас тоже учили. Теоретически.
Более того, выпускницы Бартонского пансиона приносили присягу и считались после выпуска младшими офицерами. Куратор советовала не обольщаться, а лучше совсем об этом забыть, ибо наше исключительное положение вступало в действие только в военной обстановке и при отсутствии настоящих офицеров.
Так называемую полосу препятствий окружали молодые люди. Нам оставили канат (а как же, когда под ним так много любопытных глаз), спуск по кольцам на бревно, лестницу, обруч и батут. В этот раз я шла замыкающей и с удовольствием полюбовалась, как девушки действительно изящно и грациозно проходят полосу.
В стрельбе, как всегда, лучшими себя показали степнячки, у остальных тоже был неплохой результат, но в целом – не то, чем можно похвастаться.
А вот мужские соревнования! Они двигались быстрее, чем наша преподавательница. Их позиции были рискованнее, выпады – глубже, атака – стремительнее. И всё вместе – на порядок энергичнее, чем проходило у нас. Оглянулась на девчонок. Округлившиеся глаза подруг подтверждали полных крах. Где уж там пронзать сердце врага!
Парни все намного превосходят нас умениями. Так что отбор по этому принципу тоже получился.
На обед меня провожал земляк Томы. Такие же тёмно-каштановые волосы, веснушки и, боюсь, такой же педантизм. Мы чинно беседовали о погоде, снова о погоде и только о ней. Я мысленно выбранила себя переборчивой курицей. Но впереди было ещё полдня, и я надеялась на то, что хоть кто-то мне понравится настолько, чтобы мне самой захотелось с ним связать жизнь.
За обедом в окружении новых лиц мне неожиданно вернули мои слова:
– Лери, вы как староста, наверное, хорошо знаете своих подруг? – заинтересованно спросил черноглазый южанин.