Выдумщик - стр. 20
– О! Нафраерился! С чего это?
– Бросил пить и приоделся! – произнес Фека лихую присказку, с которой прошел потом всю жизнь. – Ну что, баб Нюр, пропустим ученика? – кивнул на меня.
– Я и тебя-то не пропущу! – свирепо проговорила она. – На танцы в школу иди!
Я почувствовал вдруг огромное облегчение… Откладывается!
– Пойдем. Тут, видимо, по талонам! – сказал я.
– Ладно! – Фека дернул меня за рукав. – Финт!
Мы вышли на крыльцо, и тут же он вернулся назад.
– Баб Нюр! – закричал он. – Там эта ваша… валяется!
– Так кто ж это такая-то?! – она выскочила.
И мы прошли.
– Финт ушами! – прокомментировал Фека, подмигнув.
Кто не знает: финт – это обманное движение в спорте. Однако никого, кроме бабы Нюры, в этот вечер нам обмануть не удалось. На третьем этаже в красном уголке, где проходили предварительные знакомства, вместо желанных гурий нас встретили курсанты морского училища. «Как прошли бабу Нюру?» – задал я наивный вопрос. «А кто это?» – был ответ. Для них после практики на парусных судах не было проблемой попасть на третий этаж через фасад. Наш «финт ушами» лучше было даже не обнародовать. «Не любите, девки, море, а любите моряков, моряки дерутся стоя, у скалистых берегов!» – вот что пришлось нам узнать. После короткой «тёрки» мы были выброшены – к счастью, не через окна, в которые проникли они, а сухопутным путем, по ступенькам. Слегка приведя себя в порядок, мы вышли.
– Спасибо, баба Нюра! – небрежно бросил Фека, выходя.
– Не за что! – насмешливо проговорила она.
Мне показалось это обидным. И Феке, видимо, тоже.
– Ничего! – зловеще произнес он. – Ты у меня чпокнешься как миленький! Пиши адрес!
И он, подчеркивая свое всемогущество, сплюнул.
Путешествие поначалу казалось не очень удачным, но оказалось – кровавым. Закончились улицы, а трамвай все шел. «Ни одного встречного трамвая! Путь в один конец?» Но уныние – это еще цветочки. Есть страдания посильней. Дом Нельки, деревянный барак, был на виду. Еще говорят – «на юру». Цепляешься за слова? Не помогут! Коридорная система. Первая дверь. В испуге стал колотить. Открыл могучий рябой мужик в подтяжках. Угрожающе усмехнулся.
– К тебе, что ли? – крикнул он, обернувшись.
– Дом выстудил! – появилась Нелька в халатике.
Первое впечатление: яркая!
– Придавить его? – мужик показал на меня.
– Иди, Вася! Жена заждалася! – Нелька была в ярости.
– Все делай, как я сказал! – произнес он грозно.
– Потом! И – за углом! – дерзко отвечала она.
Мне Нелька определенно нравилась.
Мужик, усмехнувшись и надев какую-то непонятную униформу, ушел.
– Ну? – Нелька повернулась ко мне.
Красивое лицо. Сама щуплая.
– От Феки! – я произнес. – Велел… – тут я слегка замялся, ища удачный синоним.
– …дать? – подсказала она.
Я задумался. Этот синоним мне тоже не нравился – но мы же не на конференции?
– Пожалуй, да! – благожелательно произнес я.
Похоже, мы найдем общий язык… Но язык-то я как раз прикусил в результате удара. Хлестко. Отработано.
– На! – воскликнула она.
Я залился кровью. И вылетел в общий коридор. Умылся в многоместном сортире и, шмыгая носом, ушел. Настроение, как ни странно, было отличное. И что-то подсказывало: не назови я Феку, могли бы быть варианты… О, да!
Фека явился ко мне и, что радовало, тоже с разбитым носом. Вышла и мама.
– Здран-нствуйте, Ален-нтина Васин-ньевна! – гнусаво (нос опух) проговорил Фека.