Выбор воды - стр. 22
Рано утром – поезд, автобус. Ещё 11 километров через горный тоннель, и я на месте – в крошечной деревне Гудванген, откуда отправляется паром по самому узкому в стране Нерёй-фьорду.
Говорят, во время чумы XII века все жители Гудвангена погибли, и понадобилось несколько сотен лет, чтобы вернуть сюда жизнь. Теперь здесь стояли несколько рядов деревенских белых и красных домов. Сквозь туман просвечивали яркие клумбы.
Я сидела в устье фьорда за деревянным столом со стаканом чая и ждала паром. Представляла, как, наконец, отпущу кости. Хотела сделать это в самом узком месте фьорда, где ширина не больше трёхсот метров.
К причалу один за другим подходили чужие лодки и паромы. Как это сорокаметровое белое судно, обещавшее не портить фьорды дизелем и работать на батареях. Малый ледник на тёмной воде.
На стол падали капли с яблони. Дождь усилился, и я спряталась в сувенирную лавку, где туристы покупали шапки викингов и другие вещи, которыми никогда не будут пользоваться. Они выбирали сувениры – и тут же возвращали их на полку, после чего хватали вещи снова и шли к кассе. Я купила и надела шерстяные носки.
Наконец, причалил мой белый паром. Дождавшись, пока погрузят машины, пассажиры жадно занимали места на внутренних сидениях у окон.
На палубе было ветрено – самое то, чтобы кости скорее разлетелись по воде, и я забыла о них. Пришлось надеть ещё и свитер. Хотя японке в белом платье с голыми ногами не было холодно. Она улыбалась в фотокамеру, позируя подруге.
Мы медленно двигались по гладкому подносу воды между крутых скал. Пассажиры делали кадр за кадром, не обращая внимания на морось. Каякеры на длинных разноцветных лепестках прижались к берегу справа, пропуская паром. Чайки подлетали к палубе, и пассажиры кормили их остатками сэндвичей.
В воде не было ничего спокойного. Напротив, чем стекляннее выглядел фьорд, тем больше неизвестной жизни скрывал он под стеклом. В него стекали горные водопады, паромы, лодки – стекал весь мир. И тут же разглаживался.
В некоторых местах высота скал в Нерёй-фьорде – больше 1400 метров, говорил буклет, но вблизи они выглядели ещё выше. Всё труднее дышать, скалы сдвигали воздух – казалось, ширина фьорда скукожилась метров до десяти, не больше… Скалы давили, ещё немного – и раздавят меня совсем. Пришлось пить атаракс, чтобы не дрожали руки.
Я вышла на другую сторону палубы, где не было пассажиров, и открыла рюкзак. Пора, наконец, выпустить кости.
Рядом появилась японка в белом платье. Снова позировала перед камерой подруги и пускала платье по ветру. Я держала мешок наготове, чтобы сразу взяться за дело, как только войдём в самое узкое место фьорда, – но она всё фотографировалась.
Три часа на самолёте до Осло, семь часов на поезде до Бергена, поезд и автобус до Гудвангена, – я ехала сюда только ради этого момента, который уже начался, но я никак не могла принять в нём участие.
Мы вошли в самое узкое место фьорда, но фотосессия не прекращалась. Подруги попросили сфотографировать их на фоне этой щели. Спрятав мешок в рюкзак, я взяла фотоаппарат и сделала несколько снимков. Они были молоды и прекрасны. Рыжая с белой кожей и брюнетка с голубыми глазами. Они просили делать кадр за кадром, ещё и ещё, снова и снова, – и я выбросила их камеру в воду. Атаракс явно не успел подействовать.