Выбор Ишты - стр. 31

И Алые наконец попятились: на них со всех сторон были устремлены горящие ненавистью глаза. Люди, как околдованные, качнулись в их сторону, заставляя отступить еще дальше. Без угроз, без криков, без размахивания руками… но это выглядело еще страшнее, чем если бы они бесновались и орали на все голоса.

– Назад! – в последний раз предупредил чужаков Бер, обдав меня очередной волной неконтролируемой злости. Толпа в ответ глухо заворчала, в едином порыве сдвинувшись с места. Кто-то кровожадно заурчал, у кого-то с губ сорвался нетерпеливый стон, в сторону Бера разом обернулось несколько сотен голов, словно испрашивая разрешения убить… и вот тогда-то я в панике поняла, что мой второй братик все-таки по-настоящему проснулся.

Алые, видимо, тоже сообразили, что дело плохо, потому что, оглядев многочисленных противников, среди которых даже Лин казался злобным выходцем из преисподней, поспешно ретировались. Молча, без боя и практически незаметно. Просто испарились, как привидения, предоставив мне одной разбираться с двумя взбешенными магами и едва не перекинувшимся у всех на виду демоном.

Почувствовав, что Гор начинает забываться и тянуть на себя чужие дейри… а народу тут было много… я до скрипа сжала зубы и повернулась, с тревогой уставившись на перекосившиеся лица братьев.

Боже…

Как же страшно меняются скароны, когда ими овладевают силы, которые им некогда были подвластны! Как быстро они теряют головы. И какими страшными становятся противниками, если позволяют себе выпустить эту мощь из-под контроля.

У Гора лицо побелело, как у настоящих эаров, и без того тонкие губы пропали совершенно, на лбу пролегла глубокая складка, а глаза… чтобы мне больше никогда не видеть у него таких жутких глаз! В них стало так много холода… так много равнодушия и тлеющей на самом дне ярости, что было жутко смотреть в эту беззвездную бездну, где таилась лишь бесконечная пустота, сотканная из мрака и нечеловеческого одиночества.

А Бер вообще стал другим человеком. У него так заострились черты лица, что можно было подумать на тяжелую болезнь. Одни только зрачки полыхали, как два подсвеченных изнутри изумруда. И ровные волны ярости расходились от них во все стороны, стегая собравшихся вокруг нас людей, как зелеными плетьми.

Айдова бездна!

Сколько же сил они сейчас тратили на то, чтобы меня защитить?! И сколько лет жизни забрала у них эта ненужная ссора, у которой даже причина-то толком неясна?! Да еще Лин выгнул спину, готовый выпустить из нее сразу все свои шипы! Клыки уже такие, что скоро во рту перестанут помещаться! Ноздри шевелятся, как у голодного тигра, шерсть на загривке стоит дыбом, хвост настегивает воздух так, будто стремится его разрубить…

Я сжала кулаки и, пристально взглянув на обозленного шейри, сухо велела:

– Стой на месте. Успокойся. Прими нормальный вид.

Потом повернулась к Беру.

– Чего желает моя госпожа? – наполовину игриво, наполовину всерьез осведомился неадекватный скарон. Ох, не зря говорят, что Изумруды умеют повелевать чужим настроением. Не зря утверждают, что они – лучшие в мире переговорщики. Да… теперь я знаю почему. Потому что под такой волной нечеловеческого обаяния было трудно устоять даже мне. Казалось, этот зеленоглазый демон мог только мигнуть, и любой человек из тех, кто стоял сейчас не дыша и жадно ловил каждое его слово, был готов лечь на камни и с радостью вспороть себе брюхо, лишь бы доставить ему удовольствие. Тогда как женщины…