Выбирай - стр. 28
Страус гребаный.
– Иди-ка сюда, – поднимаюсь на последнюю ступеньку и, хватая за шкирку, как щенка, выдергиваю парня из-за столика, встряхивая и кидая на металлические ограждения.
– Какого хера? – рычит Савельев, чудом устояв на ногах и не перевалившись на танцпол.
– Что происходит?
– Гаевский?!
– Что за...?
Краем глаза улавливаю, как подскакивает пара парней, поднимая женский визг, но вмешиваться не решаются. Еще бы! Завсегдатаи ночной жизни прекрасно знают меня в лицо и знают, что лезть ко мне себе дороже. Потом огребать проблемы устанут.
– Что за цирк, твою мать? – орет парень, приходя в себя и делая шаг ко мне. – Ты кем себя возомнил?!
Перед глазами встает кровавая пелена, а кулаки сами собой сжимаются, целясь в его рожу, как в мишень.
– Сделаем вот так.
Воспользовавшись растерянностью парня, не церемонясь, бью кулаком в нос, отчего слышится противный хруст сломанных костей. Парень покачнулся и повалился на спину, отъезжая по скользкому полу чуть ли не к другим столикам, выдавая знатную порцию отборного мата. Трясу рукой, сбивая костяшки, которые потом однозначно будет саднить, но сейчас вижу только недовольную рожу Савельева, который не ожидал такого резкого выпада.
– Ты, сука, совсем берега попутал!
– Сопляк! – рычу, одним махом преодолевая разделяющее нас расстояние и тут же вздергивая парня за шкирку, валю на стол. Сметая его широченной спиной бокалы. Слышится звон и хруст стекла под ногами, что слегка отрезвляет. Будь я чуть моложе, уже сломал бы ему пару костей и выбил челюсть, но прошлое и возраст научили выдержке и рациональному подходу даже в таких вещах, как драка. Но кто бы знал, как сейчас тяжело себя сдерживать!
– Пусти, сука! – орет Ромочка и получает еще одну встречу с кулаком, на этот раз в глаз и легкую встряску за шкирку.
– Слушай сюда, урод, – рычу, когда в зале клуба виснет тишина. – Еще раз я увижу тебя в этом клубе или моем, выползать будешь на сломанных конечностях. Понял меня, хоккеист гребаный? – встряхиваю, что вызывает очередную порцию рева и угроз.
–Ты совсем охуел, Гаевский! – ревет парень, маша кулаками, активно разрезая воздух, пытаясь отцепить меня от своей футболки и оттолкнуть. – Я на тебя заяву…
– Сопли подотри, юнец, – отталкиваю от себя мешок с костями. – На вот. – Достаю из заднего кармана пачку купюр, заранее приготовленную, и швыряю в этого придурка, прикрывающего ладонью синяк. – Ты ведь так привык проблемы решать? Бабки выкачивая?
– Что за на хер?! – занимает вертикальное положение Савельев, хватаясь за нос, из которого фонтаном хлещет кровь. – Ты обкурился что ли, мажор хренов?
– Да нет, сосунок, это ты мажор. Не стесняйся, бери. Нервы полечишь. Только запомни, – хватаю парня за футболку, подтягивая к себе, чтобы никто, кроме него, не слышал. – Увижу рядом с Кати, в асфальт закатаю. Не найдут.
– Какой Ка… – хмурится парень да тут же замолкает под моим взглядом. Клянусь, в этот момент желание перебросить его на танцпол через перила стало невыносимым просто.
– Бывшая моя, что ли? Она тебя натравила?
Видит бог, больше бить не собирался, но он сам нарвался… на кулак под дых.
– С...у... к...а… – сгибаясь пополам и хватаясь за живот, шипит парень.
– Однако для хоккеиста тушка твоя слишком нежная, Савельев. Как тебя на арене еще в лед не вкатали, удивительно.