Выбери меня, или Бал истинных - стр. 23
– Чего ревешь? – недовольно зыркнул на фею Даркхейн.
– Я не смогу теперь летаааааать, – рыдала Тринь-Тринь.
– Вот дурында, иди сюда, – дракон подхватил фею одной рукой и прижал к себе сотрясающуюся от рыдания малышку. Она оказалась не такой уж и миниатюрной, как он думал. Конечно, он мог обхватить ее талию одной рукой. Но это была хрупкая девушка, а не дитя.
Дракон раскрыл над добычей свои кожистые крылья, чтобы защитить от дождя и прижал ее дрожащее тельце к горячей драконьей коже, чтобы она быстрее высохла и согрелась. Феечка пригрелась у него на груди и расслабленно растеклась по ней. Драконья ипостась довольно заурчала. Но крылья феи никак не хотели высыхать, и тогда Даркхейн решил подуть на них своим горячим воздухом. Чуть-чуть.
Вроде он действительно выдохнул легонько, но нежные крылья феи воспламенились и она громко закричала, в ужасе отстраняясь от дракона.
– Очередная пара задание провалила! – громко оповестил ведущий, отбирая у дракона его самое ценное сокровище, его половинку. Однако Тринь-Тринь была этому только рада, и высоко вскинула гордый носик. Ее крылья были в порядке, так как настоящие увечья во время испытания нанести было нельзя.
Аскольд Фамелье ир-Зорян, один из лучших представителей расы людей-птиц, больше всего на свете боялся лишиться крыльев. Поэтому, увидев, что они все еще при нем, а с драгоценным оперением все в порядке, вздохнул с облегчением.
— Странное место, — заметила Сенсория Мнемония.
Точно, он и забыл, что перенесся в первое задание с ней. И тоже решил осмотреться. Они были на дне большого каньона. Вокруг — только унылого вида камни. Под ногами тоже, с острыми сколами и влажными от сырости боками. Тяжело по таким передвигаться в обуви для бала.
— Какой твой самый большой страх? — спросил Аскольд.
Сенсория пожала плечами.
— Потолстеть боюсь. Но, вроде бы, не сбылось, как мне кажется.
— И у меня не сбылось. Наверное, не сработала на нас божественная сила аннунаков.
Серая мышка ему уже почти нравилась. Из нее получилась бы хорошая служанка, допустим. Но как пара гордому ирлингу она не подходила. Так что задание следовало провалить. Вот только как? Их даже не пугали ничем. Может, если выбраться из этого каньона, начнутся настоящие испытания?
— Давай я возьму тебя на руки, — великодушно предложил Аскольд. — И мы полетим на поверхность.
— Какой ты благородный! — восхитилась Сенсория. — И это при том, что я тебе совершенно не пара. Как ты вообще меня терпишь?
Фамелье ир-Зорян чуть от удовольствия не заурчал, легко подхватил девушку на руки, расправил свои прекрасные, божественные, великолепные крылья, разогнался, насколько позволяла тесная площадка и взмыл вверх.
Этот сладостный полет длился секунд пять. Потом произошло сразу три вещи.
Тело Сенсории раздалось вширь, резко прибавив килограммов пятнадцать к имеющемуся весу. Это раз.
Крылья ирлинга провисли, бессильно опадая. И с них посыпались перья, как листья клена в конце сентября. Это два.
И в-третьих, они упали. Хорошо хоть, взлететь слишком высоко не успели.
— Крылья! Мои крылья! — запричитал Аскольд, моментально вскочив на ноги.
— Фигура! Моя фигура! — зарыдала серая мышка, пытаясь встать. Но, кажется, за время падения в ней прибыло еще около центнера весу.
Ирлинг пришел в отчаяние, он принялся собирать лежащие на камнях перья, пытаясь приладить их к крыльям, теперь больше напоминавшим часть скелета птеродактиля.