Введение в африканское языкознание - стр. 45

, ṭ, ḳ и аффрикаты tṣ и tʃ_>̣. Во многих языках группы происходит спирантизация смычных b, k, ḳ в различных положениях, в языках южной ветви – также палатализация велярных смычных. Фонематический статус имеют и гуттуральные фонемы, существовавшие, вероятно, в эфиосемитском праязыке (эфиопский силлабарий имеет знаки для пяти гуттуральных: ʔ (глоттальная смычка), ʕ (звонкий фарингальный щелевой), h (глухой глоттальный щелевой), ḥ (глухой фарингальный щелевой), ḫ (глухой увулярный щелевой). Как в геэз, так и в современных эфиосемитских языках функционируют лабиовелярные k^>w, g^>w, ḳ^>w (в геэз также спирант ḫ^>w), возникновение которых может быть обусловлено кушитским влиянием. В праязыке и языке геэз существовали также два латеральных свистящих – глухой ŝ и эмфатический ṣ̂, живые же языки, как правило, демонстрируют оппозицию двух сибилянтов: s и š. Геминация согласных фонем играет лексическую роль.

Система гласных насчитывает 7–8 фонем, включая среднерядные ə, ɨ. На праязыковой уровень возводится 7-членная вокалическая система (i, e, a, ā, ə, o, u), формирование которой, как полагают, является результатом воздействия кушитского субстрата. Гласный среднего ряда верхнего подъёма ə стал результатом развития прасемитских *u и *i, а также формировался при элиминации недопустимых скоплений согласных: тигре kaləb < сем. *kalb. Гласная a в большинстве современных языков реализуется как a, ɛ или ə. Некоторые южные эфиосемитские языки могут иметь больший набор долгих гласных, однако их фонологический статус остаётся малоизученным. В ряде языков под воздействием соседних носовых сонантов формируются назализованные гласные.

Ударение обычно падает на предпоследний или последний слог, имеются сложные правила для постановки ударения в зависимости от части речи и наличия энклитик. В языке геэз именное ударение было фиксированным, а глагольное – подвижным.

В грамматике эфиосемитские языки сохраняют основные категории, присущие семитским языкам в целом. Имя обладает категориями рода, числа, падежа, состояния и определённости. При этом древняя афразийская категория рода теряет своё значение: уже в языке геэз последовательно согласуются по роду только имена, обозначающие лиц. В современных эфиосемитских языках неодушевлённые существительные практически не знают рода.

Множественность формируется при помощи как внешней (аффиксы), так и внутренней (чередования гласных корня) флексии. Однако последняя сохранилась лишь в геэз, тигре и тигринья, а внешняя флексия также постепенно размывается: в таких языках, как харари и восточный гураге, множественность практически никак не маркируется. В других языках основным показателем внешнего мн. ч. является *-āt, восходящий к маркеру плюралиса женского рода в семитском праязыке.

Падежные отношения выражаются в основном с помощью аналитических конструкций. В геэз и некоторых южных языках сохранилась оппозиция между немаркированным номинативом и аккузативом на -a. Обстоятельственные отношения выражаются предлогами, послелогами и их сочетанием, например зай gār ‘дом’, lä-gār ʔanč̣i ‘за домом’.

Сложная прасемитская система личных местоимений хорошо сохранилась только в геэз и тигре. Деформации в наибольшей степени подверглась система местоимений 3 л., где образуются инновации. В тигринья, харари,