Вундеркидз. Поместье Уэйкфилд - стр. 11

Бастиан поймал ее взгляд и улыбнулся. У него глаза медового цвета, и ямочки на загорелых щеках. Парень засунул руки в карманы синих льняных штанов, подпоясанных ремнем с претенциозной золотой пряжкой. Он напоминал рекламу летнего одеколона в дьюти-фри. Вроде тех рекламных плакатов на стенах аэропортов в июле. Ника нахмурилась и отвернулась.

Несколько минут миновали в молчании, прерываемом лишь вздохами Ники и пением птиц над головой.

Ника посмотрела на ближайший дом. Более подходящим был бы термин «вилла». Грубые фактурные стены этой виллы были выкрашены в оранжевый цвет. Черепичная крыша, разумеется, терракотового цвета. Тернистая бугенвиллия, небрежно взбирающаяся на нее по передней стене. Ярко-розовые цветы рассыпались по балконам и над парадным входом.

Несмотря на жару, тело Ники покрылось гусиной кожей. Страх и тошнота спрятались у нее в животе, вызывая ощущение, будто она в падающем самолете.

Это место. Этот парень. Это все было неправильно.

– Готова? – спросил он, словно почувствовав ее сомнения.

Бастиан протянул ей руку и помог подняться.

– Отведи меня к моим друзьям, – попросила Ника.

Его ответ был немедленным:

– Не сейчас.

Бастиан вел ее в самый маленький из трех домов. Ника крепко сжала лямки своего рюкзака и побледнела. Бастиан поднял бровь.

– Ты здесь в безопасности, тебе не нужно беспокоиться, – убеждал он Нику.

– Мне было бы безопаснее, если бы ты ответил на несколько вопросов, – следовала она за ним через длинный коридор, мимо ряда ярко окрашенных дверей. – Кто ты? Где я?

– Мы друзья Чеда. Это мой дом. Ты в Мексике. Разве не здесь ты хотела оказаться? – слегка усмехнулся он.

Лжец. Чеда не было. Чед был поддельным. Ника не позволила знанию его лжи отразиться на ее лице.

– Я знаю, что я в Мексике. Но как я сюда попала? Из туннеля?

Он оглянулся.

– Ты не помнишь?

Ника отрицательно покачала головой.

Бастиан пожал плечами.

– Возможно, память еще вернется к тебе, – пообещал он.

Ледяной холодок пробежал по позвоночнику Ники. «Возможно, память еще вернется к тебе». Знает ли он, что Вилдвудская академия хотела забрать ее фотографическую память? Может, он работает на них? Ника замедлила шаги, теперь она едва волочила ноги по плитке.

– К кому ты меня ведешь?

– Jefe.

– Кефе?

– Хе-фе, – деликатно исправил он ее произношение. – Иначе говоря, босс, глава дома.

Он повел ее по широкой лестнице на второй этаж. Ника пыталась систематизировать информацию, чтобы понять, насколько опасно ее положение. Ясно было одно: кем бы ни был этот Хефе, он был богатым, очень богатым, если, конечно, роскошное жилье можно считать объективным показателем. Бастиан остановился и постучал в арочную дверь.

– Entrar [5], – раздался голос.

Бастиан открыл дверь для Ники, и она вошла в просторный, богато обставленный кабинет. Там, на дорогом кожаном диване лежал загорелый мужчина солидного возраста.

Ника до этого момента не представляла себе, чего ей ожидать, как должен выглядеть этот Хефе: то ли у него шрамы на лице, как у Бастиана, то ли он окажется грозным, как директор Вилдвуда. Но этот человек, лет пятидесяти, оказался довольно красив и ухожен. Развалившись на диване с задранными ногами, он походил на расслабившегося пациента на приеме у психолога. У него были темные, но с сильной проседью волосы и дружелюбное выражение лица. Он присел и улыбнулся девушке.