Второй вариант - стр. 20

– Извините нас, товарищ охотник, – привстал с места Давлетов.

Тот легонько шлепнул рукавицей собаку между ушами. Она нехотя и недовольно попятилась, исчезла за дверью, которую охотник тут же закрыл. Поставил карабин в угол, стянул с себя наплечные лямки. Вместо рюкзака, как ожидал Савин, из-за спины появилось что-то вроде доски с ременными тесемками, перехватившими топорик и два холщовых мешочка. Охотник повернулся к свету и оказался совсем безусым мальчишкой. Протянул Давлетову узкую ладонь:

– Здравствуй, гость!

Все так и ахнули: женщина!

– Здравствуй, гость! – сказала она Дрыхлину, задержавшись на нем взглядом. Затем протянула руку Савину, ощупала глазами его лицо: – Здравствуй, бойе!..

Мужики – они и есть мужики. Задвигались, засуетились, даже набросили на один из чурбаков шубу, устраивая для охотницы сиденье. Она сняла с себя подпаленную оленью парку, осталась в меховой безрукавке, надетой на пуховый серый свитер. Безрукавка была такой же, как и их «забайкальские майки», только у них овчина крыта зеленой грубой тканью, а у нее мехом наружу и с подкладкой на меху. Так что не совсем легко была одета. А точнее – легко, но тепло. Сбросила с головы рыжий малахай, и сразу сыпанули черные волосы. Савин подумал, что ей лет двадцать или чуть больше. Волосы скрыли скуластость, губы стали мягче очертанием.

Прежде чем сесть к столу, она спросила Савина:

– Как тебя зовут, бойе?

Он запнулся с ответом, будто вопрос был из трудных.

– Зачем молчишь?

– Женя, – назвался он.

Она снова протянула ему руку: – Оля, – и всем: – Ольга.

Села на приготовленный для нее чурбак, обежала взглядом стол.

– Удобная еда, – кивнула на открытую банку тушенки.

– Доставайте, Женя. – Дрыхлин показал взглядом на вещмешок. – Теперь сам Бог велел.

Давлетов согласно кивнул. Савин достал фляжку, передал Дрыхлину. Тот глянул на охотницу.

– Не возражаете?

– Мне одну ложку, – не чинясь, ответила она.

– Как это «ложку»?

– Из ложки выпью. Больше Бурхан не велит.

Дрыхлин наплескал в кружки, ей – тоже. Давлетов кинул в свою кусок льда и чуть добавил кипятку. Ольга спросила:

– Спирт?

– Питьевой, – ответил Дрыхлин.

Она встала, отвязала от заплечной доски, что служила ей вместо рюкзака, одну из торбочек, достала термосок, маленькую белую кружку и деревянную ложку. Налила из термоса коричневой жидкости, поставила между собой и Савиным. Ложку наполнила спиртом.

Дрыхлин поднялся.

– За хозяйку! – Наклонился к ней. – За вас, Оля!

– Ольга, – поправила она.

Савин поперхнулся, закашлялся, не приходилось употреблять чистый. Охотница протянула ему свою кружку.

– Попей, бойе.

Савин послушно сделал несколько глотков. Напиток слегка горчил, кислил, но пить его было приятно. Он отдышался, сказал признательно:

– Спасибо.

Она ответила ему взглядом и кивком. Взяла у него кружку, схлебнула с ложки и сразу запила. Давлетов спокойно доцедил свою порцию.

Изредка охотница обегала всех коротким взглядом, чуть задерживаясь на Савине. И Дрыхлин иногда тоже любопытствовал глазами, поглядывая на нее. Затем снова плесканул по кружкам:

– За умные таежные законы! – произнес со значением.

Она неопределенно качнула головой. Отодвинула свою кружку. Спросила, уставившись на него бездонными глазами:

– Тому, кто их нарушил – смерть, да?

– Так велит закон, – ответил Дрыхлин.