Второй шанс. Ведун - стр. 24
Возок остановился у витиеватых ворот. Епифан без понуканий покинул место возничего и, подбежав к полосатой будке охранявшего ворота бдительного стража, бодрым голосом доложился:
– Василиса Егоровна Третьякова мелкопоместная дворянка, по личному делу к Его Высокоблагородию!
Вне всякого сомнения, Егоровну тут знали и неоднократно привечали. Страж ворот, повернувшись к возку низко поклонился выглянувшей оттуда старушке:
– Наше вам почтение, глубокоуважаемая Василиса Егоровна!
В ответ женщина улыбнулась и поинтересовалась:
– Как твой свищ, Никодим Макарыч? Не беспокоит?
– Храни тя Христос, матушка, за твою душевность и доброту. Как попил твово зелья, так все будто рукой сняло.
– Береги кусалки, водицу ледяную не пей более и шибко горячего тоже. Перед сном вином хлебным полощи, да внутрь не употребляй, выплевывай…
– Дык где ж это видано, чтобы водку выплевывать?! Мы её непременно внутрь. Вот спасибо Василиса Егоровна! А то моя мымра как достану штоф, начинает вопить во всю свою луженую глотку, мол, хватит её жрать окаянную. А как не выпить, когда тебя ежедённо и даже еженощно пилят словесно, иногда действием. Ты бы хотя какое успокоительное для моей бабы дала, что ли.
На что дама язвительно усмехнулась.
– Ага, чтобы выпила и навеки упокоилась? Ты это имеешь ввиду?
– Чур, чур тебя! Грех это великий травить живых людей. Не, до смерти не надо, а так, чтобы орать перестала, да кочергой махать, что ни попадя.
– Ты нас внутрь запускать собираешься?
– Дык, прощеньица просим, уважаемая.
Ворота распахнулись, возок вкатил во внутренний двор резиденции городского головы.
– Вот скажи мне, Владислав Терентьевич, – отхлебнув из тонкой фарфоровой чашки новомодного кофею Егоровна завела интересующий её разговор, – я собираюсь в гости к родне в Нижний и вдруг узнаю на железной дороге непорядок, женщин беззащитных душегубцы жизни лишают. А мы люд православный ничегошеньки об этом не знаем. Вот поеду на поезде, а ко мне в купе ворвутся, мало отберут всё добро, снасильничают, да пришибут как слепого котенка.
Кофеи гоняли в личном кабинете городского головы. Егоровна передала супруге градоначальника очередную порцию лекарственных средств от многочисленных болячек настоящих и мнимых семейной пары: мазей и пилюль для внутреннего приема, и та удалилась заниматься экстренным восстановлением здоровья. Тем временем полковник Родионов, как человек гостеприимный, вынужден был за чашкой кофе развлекать неожиданную визитершу.
– Это откель у тебя такие сведения? – поинтересовался градоначальник и скептически посмотрел на придавленное возрастом и жизненными невзгодами к земле старое тело и на изборожденное морщинами лицо, реально оценивая возможность изнасилования хоть кем-нибудь пожилой лекарки.
– А ты не уклоняйся от вопроса! – не унималась старуха. – Скажи, факт такой имеет место, али люди врут? – Затем, сбавив напор, просящим голоском продолжила: – Я ж не ради любопытства спрашиваю, Владислав Терентьевич, мне в мае путешествие предстоит, так вот, даже не знаю, ехать али не ехать. А если ехать, левольверт брать с собой, али дома оставить. Стрелять-то я могу, но боюсь кого не того невзначай порешу сослепу.
Вид воинственной бабки изрядно повеселил отставного вояку.
– Не, Василиса Егоровна, стрелять должны люди, тому специально обученные и уполномоченные властями. Будь я на месте нашего Государя, тут же издал указ об отмене свободного ношения гражданскими лицами огнестрельного оружия.