Второй шанс: Начало. Снайпер. Счастливчик - стр. 78

В общем и целом, некоторые новинки появляются, главное теперь не затянуть с серийным выпуском. Да, было и смешное. Изобрели, так сказать, бронежилет. Это мне рассказал один человек, из комиссии. Когда его два человека натягивали на бойца, тот хмурился, а когда отошли, тот почему-то сразу рухнул на землю. Еще бы, они в него двадцать кило запихнули. Получилось хлеще стального нагрудника, который был давно известен. Короче, было смешно.

После завода меня привезли на Лубянку. Разговор был короткий, Берия просто объяснил мои новые обязанности. Мне предстояло каждый день встречаться с изобретателями. Делать выводы.

– Работать будешь в том же кабинете, будет что-то нужно, подойдешь к секретарю.

Берия просто объяснил, что, выполняя эту работу, ему приходилось выслушивать множество людей, дававших объяснения по тому или иному виду техники и оружия. Быть на испытаниях. А мне-то уже известно, что должно получиться, а что может и подождать. В любом случае, это сэкономит время, которого катастрофически не хватает. На мой вопрос, что я и сам многого не знаю, Берия ответил просто: учись! Может заодно еще будешь что-то вспоминать.

– Жить будешь у Алевтины Игоревны. Если что-то понадобится, вызову.

– Ясно, Лаврентий Павлович. Нельзя ли как-нибудь улучшить вопрос с продовольствием, хотя бы для работающих. Жаль простых людей, я видел их испуганные лица, суровые взгляды на себе ловил.

– Это когда вы от бомбежки прятались? – спросил Берия.

– Дети голодают, а родители ничем помочь не могут.

– Сергей, товарищ Сталин все об этом знает. Он тоже переживает за всех жителей нашей родины. Но положение сейчас такое, тяжело всем. Ты не думай, что раз у вас есть еда, значит, у всех должна быть. Пойми, главное сейчас – это рядовой боец, который бьет врага! Есть вопросы?

– Один.

– Говори!

– Не знаете, что сейчас с дивизией Лебедева?

– Про родственника хочешь узнать?

– Да, товарищ Берия, – сказал я, вздыхая, – именно.

– Дивизия на переформировании, большая убыль была. Пополним и на фронт. Скажу честно, мы приглядываем за ним и за двумя его братьями тоже.

– Товарищ Берия…

– Я не говорил, что их с фронта вывели, просто наблюдают. Мы решили, что так будет правильно. А вот четвертого на фронте нет, он точно воевал?

– Я знаю эту историю, только по рассказам отца и его родного брата. Их отец, мой дед, начнет войну в штрафной роте. Затем искупит вину и будет направлен в нормальные войска. Там тоже получит серьезное ранение и дослуживать будет в авиационном полку, техником. К строевой он годным быть перестанет. До конца войны.

– Вот как! А ты не говорил раньше, что он судим.

– Да как-то не довелось, но я не вижу надобности скрывать, что-то. Просто я не знаю подробностей.

– Так он в тюрьме? И за что?

– Лаврентий Павлович, я, правда, не знаю. Никто толком ничего не знал, отец говорил, что он заступился за девушку, ударил какого-то казаха, что ли, а тот – помер. А вот когда это было, до войны или во время, я не знаю. Отец рассказывал, что он попросился на фронт и его взяли. Я думаю, что в тюрьме он не сидел почти, а сразу воевать пошел.

– Ладно, я проверю. Может, еще не убил никого. А кем он был до войны?

– Вроде бы машинистом на паровозе.

– Тогда у него бронь должна быть. Железнодорожники воюют по специальности. Я проверю. Свободен!