Второгодник - стр. 56
– То-то же, а то смотри мне! – похоже решил свернуть разговор наш сельский неавторитетный авторитет. Первая встреча закончилась ничем.
Прошли три учебных дня.
Вечером, когда мы с Нонной Николаевной, вошли в учительскую, там царил упадок сил и расстройство духа, а в воздухе плавал табачный дым. Эта сцена мне что-то напоминала, я не выдержал и засмеялся.
– Что вам кажется смешным, молодой человек? – разразился нервной тирадой Моисей Борисович, улучшатель детской памяти.
– А что, все так плохо, как выглядит со стороны? – спросил я, направляя вопрос в потолок. Легкое поскрипывание стульев возвестило о том, что меня услышали, а нарастающий скрип показал мне, что у сидящих включилась мысль, что вскоре вылилось в вопрос-утверждение:
– Что Вы можете в этом понимать? – ответ пришел как бы от потолка, то есть безымянным.
Нонна Николаевна вклинилась с очевидным предложением обсудить наши трудности. Трубу прорвало, посыпались реплики, монологи, воззвания и все прочие виды высказываний своего мнения, до которого, как всегда в этом мире, никому нет дела. Впрочем, как ни удивительно, но вскоре педагоги пришли к консенсусу, который можно выразить словами: так дальше нельзя, никаких сил на это не хватит, и, вообще, вся идея порочна, никто так не делает.
Действительно, три дня прошли в беспрерывной беготне большого количества людей по коридорам, причем происходило это с семи утра до семи вечера, по причине двух смен, которые мы организовали. Одна учится, другая работает, потом они меняются. Благодаря этому, дети находились под управлением школы 10–12 часов.
Неудивительно, что на третий день педагоги взвыли. В детской же части коллектива уныния замечено не было. Даже можно сказать, что две трети из них были рады такой жизни, потому что не соскучишься: и взрослым нравится, и самоуважение в тонусе. С оставшейся третью, наиболее влиятельной, как ни печально, нам предстояло «вести незримый бой». Это старшие дети, у которых в этом возрасте просыпаются сложносоставные интересы к миру и к своему месту в нем: к работе, к образованию, к противоположному полу, к друзьям и родителям.
Когда диспут свелся к традиционному «что делать?», учителя выдохлись и замолчали, не имея ответа на вечный вопрос. Теперь уже мне пришлось брать инициативу в свои руки, поскольку Нонна тоже не знала, что предпринять.
– Уважаемые товарищи педагоги, послушаете старого человека и опытного управленца! – по помещению прокатилось оживление, впрочем, очень короткое. Вскоре снова воцарилась тишина.
Вы сейчас совершаете стандартную ошибку большинства учителей. Вы невероятно сужаете область решений данного уравнения. В таком виде их просто нет. Отдайте его тем, кто сделает это «играючи», то есть детскому коллективу. Вам лишь надо четко обозначить граничные условия: сколько часов выделить на предмет в неделю, сколько часов на одного преподавателя в неделю и тому подобное. Дальше вынесите все это на общее собрание и объявите, что без помощи коллектива вы не можете решить эту проблему. В противном случае придется удваивать количество учителей. Что не подъемно финансово. Потом посидите в сторонке и посмотрите, что будут делать дети. Уверяю, вам понравится. Правда, наш коллектив еще очень и очень сырой, но все же он уже есть. На решении таких задач как раз и развивается.