Второгодник - стр. 24
Педагогика, как и, например, театр имеют одну природу – это искусство творческих людей, в одном случае режиссера и артистов, а в другом – директора и учителей. Представьте себе, что решением правительства театральное искусство признано наукой. Это значит, что надо создать Академию театральных наук, а ученые аргументированно исследуют законы театральной деятельности, выработают выверенные рекомендации и будет у нас театральное счастье и процветание. Смешно? Да, смешно, а тем не менее с педагогикой поступили именно так, а потому никаких шансов у реформ сверху – нет. Чтобы они там не затевали, прорастет только глупость и формализм. Кстати, это же касается и экономики, и политики, и большинства общественных наук. Надо дать возможность людям самим выбрать, какие посадить семена, и вырастить то, что лучше всего подходит для данной местности, а не засеивать все кукурузой, потому что ученые увидели в ней перспективу.
На меня накатила тоска, которая была со мной все последние годы пребывания в прошлом теле. Я-то знал, до чего дореформируют школу: роль учителя опустят до нуля – ему откажут в доверии даже принимать экзамены у детей, их роль сведут к натаскиванию на ЕГЭ; воспитание окончательно уберут из всех документов и практики, один из Министров скажет: Цель школы – вырастить грамотного потребителя; учителя и директора станут бояться учеников и родителей, каждый свой шаг обкладывая всякими бумажками и расписками, централизацию доведут до абсурда, директоров школ из педагогов превратят в администраторов.
Закругляя паузу, хлопнув ладошками по коленкам, я сказал:
– Простите, товарищи, за то, что внес сумятицу в ваши головы, но кто-то же должен, в конце концов. Вы слишком успокоенные, за вас думает и все делает Партия. А что, если она не делает того, что надо? Представьте на секунду, что Партия делает что-то не то, не потому, что хочет навредить, а потому, что не знает, не умеет, слишком уверена в старых подходах.
Все сидели, уставившись в одну точку, и молчали.
– Ладно! Сергей Иванович, я хочу заключить с Вами договор.
– Какой? – как-то заторможенно, еще не отойдя от предыдущего разговора, ответил Сергей Иванович.
– Где-то после окончания учебного года мы с мамой вернемся в Питер, я помогу вам защитить докторскую диссертацию по психологии личности. Что-то типа «Возможности развития памяти детей старшего дошкольного или младшего школьного возраста». Помогу, а вернее, сам проведу исследования детской памяти.
Еще мы сможем провести исследования в области раздвоения личности. Дело в том, что оно у меня присутствует – молодое тело живет отдельно от старого мозга.
Я никогда не сплю, вернее, мое тело спит, а вторая часть меня всегда бодрствует, размышляет, строит планы, проводит работу над ошибками и т. п. Все это можно изучить и даже попробовать повторить у других детей и взрослых.
Ну и, в-третьих, могу с вашей подачи проходить разные исследования в разных научных учреждениях. Это тоже Вам очков добавит, потому что против моей воли толком ничего исследовать не удастся. Мне по силам свести достоверность всех таких исследований к нулю. Ну, кроме анализов мочи и кала, конечно.
Хочется, чтобы вы почувствовали пользу от нашего сотрудничества. Как?
Сергей Иванович, сидевший вполне себе прибалдевшим, почесал голову и сказал: