Второгодник - стр. 20
А Сергей Иванович тем временем уже настолько впечатлился, что не знал, что сказать. Такое с ним бывало нечасто.
– Где-то перед Новым годом мы с мамой вернемся в Ленинград, и я поступлю в одну из василеостровских школ. Скорее всего в 15-тую, она рядом с домом. Вы автоматически станете моим начальником…. А, собственно, о чем бы вы хотели со мной поговорить?
– Да я как-то не представляю, о чем можно побеседовать с семилетним мальчиком… А о чем можно поговорить? – вывернулся Сергей Иванович. Похоже, начал восстанавливать равновесие, появились проблески мысли.
– Можно – об истории, особенно, об истории Руси, от Ивана Калиты до Павла I включительно. Можем поговорить об экономике или политической экономии, можем и о социальной психологии. Ну, наконец, можем поговорить о педагогике, вы ведь занимаетесь этой наукой?
– Да, занимаюсь. В прошлом году защитил кандидатскую. Ну, давайте, поговорим о педагогике.
– Да уж, легких путей в жизни вы точно не ищите! Ладно, сами напросились! Итак, дамы и господа! – немного шутливо и торжественно начал я. – Ой, простите, в зале, кроме участников дискуссии, только дамы. Итак, Дамы, объявляю тему!! Па-ба-ба-баа! «Перспективы реформы средней школы в СССР, которая активно обсуждается педагогической общественностью и подготавливается в недрах Министерства Образования». Товарищ коллега, отводы, дополнения к теме есть? Нет! Принимается!
В качестве инициатора темы задам главный тезис дискуссии: Реформа обречена на провал, кто бы за нее ни взялся и что бы со школой ни делали! Как я понимаю, Сергей Иванович будет отстаивать противоположную точку зрения. Так ведь?
Сергей Иванович молча кивнул головой, соображая, в какую авантюру он вляпался, и понимая, что не откажется поспорить, потому что было чертовски интересно.
– Тогда у вас есть пятнадцать минут, чтобы задать свои вопросы оппоненту для прояснения его позиции. Затем вам придется обосновать, почему нарождающуюся реформу ждет успех. Ремарка в сторону: успехов в школьных реформах кот наплакал. Неудачи постигли и сталинскую (позднюю) реформу, и хрущевскую.
Обе дамы, приоткрыв рты, уставились на Сергея Ивановича. Похоже, что действо захватило даже Ларису Сергеевну, которая до сих пор таинственно улыбалась и смотрела в окно.
Сергей Иванович не спеша выходил из «комы». Вопрос был поставлен настолько чудовищно нелепо, настолько несуразно, что он не знал, что вообще тут можно спрашивать.
– Чушь какая-то, нелепица какая-то, такого просто не может быть! Почему…, почему ты так думаешь?
– Да не волнуйтесь вы так-то! Ну, скажите, с кем еще вы смогли бы поговорить откровенно на такие темы? А со мной можно! Ну, кто я такой? Глупый пацан, который не ведает, что говорит! А между тем, вопрос отнюдь не праздный, особенно для вас, чиновника. Ведь вам же эту реформу и проводить, козлов отпущения в случае неудачи будут искать на вашем уровне управления. Вывод могу подсказать заранее: задумка была великолепна, но исполнение подкачало, особенно на среднем уровне. Партия, как могла, боролась, но преодолеть инерцию мышления и самоуспокоенность не смогла.
– Да, ты понимаешь, что говоришь? Мальчишка!!! Немедленно замолчи!
– Да, а что? Я, пожалуйста, – лицом изобразил испуг, – только в вас сейчас говорит и не ученый, и не руководитель, а так, базарный агитатор, у которого главный аргумент выражается емким словом: МОЛЧАТЬ!