Второгодник - стр. 17
Отец не оставил заметного следа в моей жизни, и я его плохо помню, но две фразы мне врезались в память на всю жизнь: «Валентина, кончай ржать, спать хочется» и «Ты ему не мать – ты ему младшая сестренка». В этом была вся моя мама. Самый любимый и дорогой мой человек.
После обеда, мысленно вздохнув и перекрестившись, начал тяжелый для меня разговор:
– Мам, нам надо серьезно поговорить.
– Сыночек, ты о чем? Плохо себя чувствуешь?
– Да нет, мам. Наоборот, чувствую себя великолепно.
– А что тогда? Слушай, не томи, излагай, – мама сложила руки на груди, делая жалобно-взволнованное лицо.
– Мам, я умею читать, – начал я издалека и с мелочей. – А еще знаю всю таблицу умножения.
– Давай температуру померяем, ты заговариваться стал. Ты от силы две буквы можешь узнать в лицо, – серьезность ситуации пока не стала очевидной, и мама по привычке собиралась свернуть к шуточкам.
– Давай почитаю «Анну Каренину», – предложил я, беря с полки книжку.
«Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему. Все смешалось в доме Облонских. Жена узнала, что муж был в связи с бывшею в их доме француженкою-гувернанткой, и объявила мужу, что не может жить с ним в одном доме… – начал я читать, а потом, передав маме книгу и уперев пальцем в то место, которое читаю, продолжил уже по памяти. – На третий день после ссоры князь Степан Аркадьич Облонский – Стива, как его звали в свете, – в обычный час, то есть в восемь часов утра, проснулся не в спальне жены, а в своем кабинете, на сафьянном диване…».
Сначала мама следила по книге, а потом, уставившись на меня, скрипучим голосом спросила:
– Что это значит? Ты выучил наизусть весь текст?
– Нет мама, но я могу прочитать тебе наизусть всю «Анну Каренину». Ты только не волнуйся, но я теперь много чего знаю. Ну, например, могу говорить на английском языке…
– Сынок, что все это значит? Ты меня разыгрываешь?
– начал я читать наизусть отрывок из «Гамлета», потом, не останавливаясь перевел —
Когда я остановился, и взглянул на маму, она неотрывно смотрела на меня, прижав руку ко рту, а глазах у нее плескался ужас.
– Что же это… как же так? когда все это? что же делать? – она шепотом произносила бессвязные фразы.
– Мам, – я сел рядом и, обняв, стал объяснять, – это началось, когда я упал с дерева. С тех пор мне кажется, что живу уже вторую жизнь и очень много знаю. Правда, очень много. Я сегодня отдал директору школы заявление с просьбой сдать все экзамены за девять классов и зачислить меня сразу в десятый.
Мама смотрела на меня и, по-прежнему, отказывалась понимать происходящее.
– Сынок, как ты себя чувствуешь?
– Никогда раньше не чувствовал себя так хорошо.
У мамы в глазах что-то изменилось.
– Шестью восемь?
– Сорок восемь.
– Семью девять?