Второе Послание Петра и Послание Иуды. Обетование Его пришествия - стр. 6

Апостольское свидетельство в 1:16–18 дает силу пророческому слову (современное описание Ветхого Завета в целом), фундаментальный авторитет которого утверждается в 1:19–21. И через апостольское свидетельство, и через пророческое слово Бог говорит о «силе и пришествии Христа» (1:16), о том кульминационном дне Господнем, когда мир будет разрушен (3:10–12). В этом последнем катаклизме народ Божий уцелеет, чтобы войти в свой новый вечный дом (3:13). Это страшное время суда и «погибели нечестивых человеков» (3:7) будет также временем, когда сила Божья утвердится окончательно, чтобы освободить благочестивых, – сила, предвкушаемая христианами в их опыте настоящего времени, всякий раз когда они бывают освобождены от испытаний и искушений (см., напр.: 2:9; ср.: 2 Тим. 4:17,18).

Проповедуя о пришествии Христа, Который будет судить мир (ср.: Деян. 10:42), Петр рисует не вымышленную геологическую катастрофу планеты Земля, в чем могли его обвинять соперники лжеучителя (хотя сами они могли использовать любые домыслы; 2:3). Его благовестие основано на том, что он и его собратья апостолы видели (1:16) и слышали (1:18). В момент преображения они на краткий миг стали свидетелями Божественной власти Христа, так же как позже стали свидетелями Его воскресения в теле (Ин. 20:8, 18, 20, 25–26). В этом уникальном историческом смысле апостолы были свидетелями величия и славы Христовой. Петр напоминает об этом своим читателям одним кратким оборотом в 1:18: «будучи с Ним».

Но что могло заставить Петра и его друзей говорить об этом неожиданном и вызывающем благоговейный страх зрелище? Потом мы понимаем, что в тот момент они совершенно не поняли значения этого великого события (Мк. 9:5,6). Они нуждались в авторитетном истолковании того, что представилось их взору. И это совершилось: был глас с небес (дважды, в ст. 17 и 18, подчеркивается, что голос этот был не с земли). Весьма интригующий момент для нас: небесное послание было возвещено языком Ветхого Завета, Божественным подтверждением пророческого слова; и оно несло весть о мессианском царе (ср.: Пс. 2:7), который был одновременно и Страдающим Слугой (ср.: Ис. 42:1). Таким образом для Петра был разрешен вопрос первостепенной важности: как тот, кто страдает, может стать Мессией (Мк. 8:31, 32).

Когда пророки предвозвещали, что Христос придет спасти всех верующих (ср.: Деян. 10:43), они не были лжепророками, которые «рассказывают мечты сердца своего» (Иер. 23:16); не были они похожи и на лжеучителей, чьи речи вдохновлялись собственными эгоистическими устремлениями. Пророки были «движимы Духом Святым» (2 Пет. 1:21), Который неуклонно подводил их к тому, чтобы они возвестили людям Божественное истолкование великих деяний Бога, спасительных для истории Израиля (1:20). Насколько важно было понять, что новые учителя насмехаются над истиной, руководствуясь своими похотями (3:3), настолько же важно было и осознать, сколь отличен от этого первоисточник истинного пророческого вдохновения (1:20).

Поскольку пророческое слово в том виде, в каком оно дошло до нас, отражает понимание ветхозаветной истории спасения, дарованного Богом для всех и возвещенного пророкам, чтобы они раскрыли его своим современникам и записали для грядущих поколений, то мы не должны приписывать учение пророков их собственной мудрости или их собственному озарению. Если бы эта весть исходила от обычных учителей, хотя и одаренных, но ограниченных свойственной человеку способностью впадать в заблуждение и находиться под влиянием предрассудков своего времени, тогда мы, конечно, могли бы искать помощи в новом толковании ветхозаветной истории, основанном на наших собственных, современных, взглядах.