Вторая жена моего мужа - стр. 37
— Может сходим погулять? — дружелюбно спросила я.
— Я читать буду.
И страницу перевернула. Я постояла рядом минутку и решила не биться о стену чужого молчания. На улице солнце. Я вышла в сад, с удовольствием поболтала с Халидом, полюбовалась набухшими на розах почками, подергала траву, что нагло лезла между плитками дорожек. Домой не хотелось. Мне хотелось за забор, на свободу. Хотелось гулять по улицам, дойти до ближайшего парка, Халид сказал, он очень красив. У меня были ключи от калитки и даже карточка, если вздумается тратить деньги. Но гулять одна я не была приучена, а Роза меня отвергла.
Открылась калитка — Рая пришла. В выходные ее не было, да и вообще все последние дни я просто игнорировала ее присутствие, выкидывая все, что она успела приготовить — Муратов ее стряпню не ел. И сейчас на угрюмое выражение лица старухи я не обратила внимание, к обеду у меня уже был готов суп с фрикадельками, через часик предложу гордой принцессе перекусить.
Я отчистила от травы длинную дорожку до тропинки, смела все, отнесла в мусорный бак, который опорожнял Халид. Тщательно отмыла руки в ванной и глянула на часы — с обедом уже припозднилась. Из кухни агрессивно пахло жареным. Ничего, Рая уже скоро уйдёт.
Я вошла и замерла. За столом сидел ребенок. Рядом, нависая, стоит Рая с полотенцем в руках. Роза подносит ко рту ложку варева. В нем куски мяса, разваренные овощи, блестящее томатной пастой масло. Пытается проглотить, давится, сдерживает рвотный порыв. Все это — молча. Но Рая все равно не довольно. Вскрикивает раздражённо и шлёпает полотенцем по худой детской руке, оставляя розовый след.
— Что вы делаете? — ошарашенно спрашиваю я.
Я чувствую ярость. Удивлена, я даже не знала, что умею испытывать столь яркие эмоции. В Розе я вдруг четко вижу маленькую себя. В отличие от меня у нее есть любящий отец, но где он сейчас? Меня распирает злостью.
— Ребенка кормлю, — усмехается Рая. — Пока ты свои книжки читаешь.
Надо же, оказывается она умеет говорить по русски.
— Больше вы ее кормить не будете, — я не знаю, хватит ли мне власти удалить эту женщину из дома, поэтому и не грожу попусту. Говорю то, что смогу реализовать. — Я сама буду готовить для нее. И вы больше ни тронете ее и пальцем. Никогда.
Старуха пододвигается ко мне так близко, что я вижу каждую морщинку на ее лице. Улыбается. Мне становится страшно. Во мне просыпается та Роза, что росла брошенная отцом, одна против всего мира в лице одной старой бабушки. На мгновение мне кажется, что она ударит меня. Отстегает по рукам прутом так, что алые полосы на коже будут сочиться кровью. Поставит в угол, заставляя из раза в раз повторять слова молитв, которые я не понимала.
Но я беру себя в руки. Мне страшно, но я взрослая, а вот Роза маленькая, и мне нужно ее защитить.
— Ты никто, — чеканит старуха. — Хозяин избавился от одной жены, избавится и от второй. А против семьи он не пойдет.
И смеется.
— Пойдём, — тяну я руку к Розе.
Она послушно сползает со стула, сжавшись проходит мимо старухи, дает мне руку. Я не могу в полной мере противостоять Рае, но я могу забрать отсюда девочку, что и делаю. В то мгновение мы с ней — команда. Но недолго, стоит нам выйти из кухни Роза забирает свою руку, я даже думаю, не померещилось ли мне касание ее маленькой ладошки.