Вторая жена - стр. 26
Я смотрю на него, закусывая губу.
Приносят еду, которая источает дико аппетитные ароматы. Но я сейчас так волнуюсь, что даже чувство голода отступило.
— Василиса Орлова не может теперь просто взять и появиться из ниоткуда. По крайней мере, пока все не станет ясно с твоими друзьями. Я уже молчу о том, что наркотики в твоей сумке — это не только статья. Кто-то ведь их подложил. В чем-то ведь был умысел… Ты можешь быть в опасности. И степень этой опасности и ее природа мне пока непонятны…
— Что это означает?
— Это означает, что домой ты не вернешься. Пока… Ты ведь сама понимаешь?
Я сглатываю. Но как ни странно, такого ответа я ожидала и даже мысленно была к нему готова.
— Больше ничего не хочешь узнать? — с интересом смотрит на меня, разглядывает. Испытующе…
Я молчу, тяжело вздыхая.
— Почему не спрашиваешь, звонила ли тебе мать? Твой телефон все еще у меня....
В горле скребет. Потому что я почти наверняка уверена, что не звонила.
— Не звонила потому что, — отвечаю тихо и отворачиваюсь.
Алихан пристально меня разглядывает. Как же тяжело от этого постоянного взгляда весом в сто пудов.
— Я навел справки о тебе. Ты не дворняга и не сирота. Нормальная семья из провинции. Отец недавно умер. Мать бухгалтер. В чем дело, Василиса? Что ты не поделила с матерью?
«Это она со мной. Жилплощадь моего отца», — хотела сказать, но не нужно ему копаться в моем сердце и в моей истории.
— У матери своя жизнь. Она недавно вышла замуж и мало интересуется моей. Это лето я планировала провести в общежитии в Москве. Про поездку я ей не говорила. До поездки мы с ней тоже не созванивались месяца три. Так что… Думаю, это не самая большая проблема — то, что она не звонит…
— В чем тогда проблема? Что тебя так сильно расстраивает в том, что ты не сможешь вернуться в Москву?Почему туда так спешишь?
— Пока не могу вернуться… — добавляю я, словно бы от этого моего замечания что-то изменится.
Он хмыкает, специально игнорируя мою ремарку.
— Ешь, Василиса. Мясо остынет. Разговор от нас никуда не убежит.
Я делаю, как он говорит, потому что и сама не очень хочу его продолжать. И в то же время эта тема жжет меня, выворачивает наизнанку. Это убивает — в одночасье стать из живого субъекта просто объектом, местоположение которого определяет совершенно чужой человек. Никем…
— Очень тяжело вот так в один момент взять и оказаться словно бы на другой планете.
— Мы не на другой планете. Мы оба люди, говорим на одном языке — русском. Пусть я с акцентом, но все отмечают, что мой русский хороший. И да, ты сама при нашей первой встрече красноречиво сказала, что мы на территории Российской Федерации.
Последнее он добавляет с легкой усмешкой. Что бы Алихан ни говорил, его зацепила та наша перепалка. Он все равно сейчас самоутверждался.
— Вы понимаете, о чем я говорю… У меня вообще-то была своя жизнь. Мне двадцать лет. Мечты, цели, планы… Моя учеба… Я перешла на третий курс… Вы сказали, что я пока не смогу вернуться, но ведь этот момент настанет, да? Настанет день, когда я окажусь на свободе?
— На кого ты учишься? — опять полный игнор главного моего вопроса.
— На менеджера.
Он снова хмыкает. Как же раздражает это его самоуверенное хмыканье.
— И что это, по-твоему, означает?
Я тушуюсь на секунду. Дурацкий вопрос.
— Я буду управленцем, — твердо отвечаю я.