Вторая террористическая война в России 1901-1906 гг. - стр. 41
Савинкова арестовали, а затем выслали в Вологду под административный надзор. Борис Савинков там жил с семьёй и в условиях не худших, чем у Ленина в Шушенском. Но прозябание в русской глубинке было не для него… Борис Савинков, похоже, долго размышлял над смыслом своей жизни, а затем, вспомнив яростный призыв еврейского идеолога Гиммера (он же H. Е. Суханов) перед студентами: «Бомба – вот ваше право! Бомба – вот ваша обязанность!» – всё для себя решил. Он нарисовал чёткий план действий и начал его реализовывать: мама привезла ему много денег, он бежал из Вологды и добрался до Архангельска, где без труда сел на пароход и добрался до норвежского города Варде, затем до бельгийского Антверпена, а затем – до центра финансовой и одновременно революционной деятельности в Европе – Женевы, где тогда восседало много солидных революционных умов «мира», в том числе и конечная цель путешествия Бориса Савинкова – Мойша (Михаил) Рафаилович Гоц.
Попав к Гоцу на прием, Савинков отчаянно попросил – хочу «работать в терроре»! «Мудрец» Гоц остудил пыл молодого бойца из русских, – мол не спеши, присмотрись к нам, поразговаривай с опытными – поучись этому не простому ремеслу. На самом деле – это к нему, Савинкову хотели присмотреться – настоящий ли дурак или «засланный» казачок.
И вот настал трогательный момент, который затем описал сам неофит терроризма: «Однажды днем… к нам в комнату вошёл человек лет тридцати трёх, очень полной, с широким равнодушным, точно налитым камнем лицом и большими карими глазами». – Это был большой Мастер террористического ремесла – настоящий циничный Вельзевул, забирающий жизни, выдающийся «шахматист» с 1893 года, по собственной инициативе «разводящий» всю российскую полицию – Евно Азэф (Азеф), он же по кличке «Толстый» или «толстый жид», он же под масками: Евгений Филиппович, Валентин Кузьмич, Иван Николаевич, Виноградов.
Здесь, в центре спокойной Европы, у Азэфа был не только его идеологический центр, но и семейный подряд – в химической лаборатории возле Ниццы, принадлежащей брату Азэфа, супругам Зильбербергам и Рашель Лурье, изготовлялись самые качественные бомбы для террористов.
И Борис Савинков описал этому Молоху свой первый план – «дипломную работу», первое кровавое посвящение. Азэфу понравилась глобальность замашки и тонкий психологизм задумки, – дело в том, что Савинков задумал убить министра внутренних дел России – Плеве. А поскольку Савинков жил и учился в Варшаве и отлично знал патриотизм поляков, их переживания в связи с потерей независимости, суверенитета и о многочисленных восстаниях, то и решил использовать надёжную карту – ненависть поляков к российской власти. С этой целью в качестве «мяса» он решил использовать польского студента, с которым познакомился в ссылке – Ивана Каляева, вернее – Яна Каляева, «Янек» – так ласкательно по-польски называл его Савинков, посылая на явную смерть.
Этот трюк с поляками, с польским патриотизмом террористы использовали и ранее, а теперь этот трюк по вербовке в «камикадзе» Борис Савинков будет повторять несколько раз. Например, член террористической группы Азэфа-Савинкова польский студент-смертник Борис Вноровский, покушавшийся на генерала Дубасова, но убивший бомбой его адъютанта графа Коновницына, написал перед террористической акцией прощальное письмо родителям: