Вторая рука - стр. 5

– Розмари… – начал я, качая головой.

– Послушай! – перебила она. – Я просто хочу, чтобы ты сделал так, чтобы с Три-Нитро перед «Гинеями» ничего не случилось. И все.

– И все…

– А что толку будет потом… если кто-то попытается что-то сделать… что толку будет жалеть, что я тебя не позвала? Я просто не вынесу этого. Я не могла не прийти. Просто не могла. Сид, скажи, что ты это сделаешь. Скажи, сколько ты хочешь, я заплачу.

– Да не в деньгах дело, – ответил я. – Ты пойми, не могу я караулить Три-Нитро так, чтобы Джордж ничего не знал, без его согласия. Это невозможно.

– Ты можешь, можешь! Я уверена! Ты ведь и раньше делал такое, про что все говорили, будто это невозможно. Я не могла не прийти. Я просто не переживу такого… и Джордж не переживет… три года подряд! Три-Нитро должен победить! Ты должен сделать так, чтобы ничего не случилось. Просто должен!

Ее вдруг затрясло еще сильнее, чем раньше. Похоже, надвигалась истерика. И я, скорее чтобы ее успокоить, чем всерьез думая, будто я способен исполнить ее желание, сказал:

– Ну ладно-ладно, Розмари. Я попробую.

– Он должен выиграть! – сказала она.

– Не вижу причин, почему бы ему не выиграть, – успокаивающе подтвердил я.

Она безошибочно уловила тон, которым я заговорил, сам того не заметив: скептический и снисходительный, намекающий на то, что все ее тревоги – не более чем фантазии впечатлительной дамочки. Я и сам заметил этот неприятный оттенок, увидел это ее глазами – и мне сделалось неловко.

– Господи, и зачем только я сюда пришла! Зря только время потратила, да? – с горечью бросила она и встала. – Ты такой же, как и все эти проклятые мужики. У тетки климакс, что с нее взять.

– Неправда! Я же сказал, что попробую.

– Ну да, конечно! – ядовито ответила Розмари.

Она нарочно раздувала свой гнев: ей сейчас просто необходимо было устроить скандал. Она практически швырнула в меня пустым стаканчиком, вместо того чтобы просто его отдать. Я попытался его поймать, но не сумел, стаканчик ударился о край журнального столика и разлетелся вдребезги.

Розмари окинула взглядом сверкающие осколки и затолкала ощетинившийся гнев обратно в коробочку.

– Извини, – отрывисто сказала она.

– Да ничего.

– Я просто переволновалась.

– Ну да, понятно.

– Надо все-таки сходить на этот фильм. А то ж ведь Джордж спросит…

Она накинула свой плащ и резкими шагами направилась к двери, по-прежнему дрожа всем телом.

– Не надо мне было сюда приходить. Но я думала…

– Розмари, – сказал я ровным тоном, – я обещал, что попробую, и я попробую.

– Никто не понимает, каково это…

Я вышел в прихожую следом за ней. Ее отчаяние сделалось осязаемым, как будто оно и впрямь висело в воздухе. Она взяла с тумбочки черный парик, нахлобучила его обратно на голову и принялась запихивать под него свои собственные волосы яростными, неласковыми тычками. Она ненавидела и себя, и этот маскарад, и меня – ненавидела свой приход сюда, и то, что пришлось врать Джорджу, и то, что приходится все делать с оглядкой, исподтишка. Она заново накрасила губы этой яркой помадой, сильнее, чем нужно, давя на тюбик, как будто хотела себя наказать; яростным рывком завязала узел на косынке и полезла в сумочку за темными очками.

– Я переодевалась в туалете на станции, – сказала она. – Как это все отвратительно! Но я не хочу, чтобы кто-то видел, как я отсюда выхожу. Потому что что-то происходит. Я это знаю. И Джордж боится…