Вторая молодость Фаины - стр. 45

Посередине всего этого бедлама стоял стол, за которым сидел мужчина, мужчина меньше всего соответствовал моему представлению о человеке, фамилия которого была Угрюмов.

Нет, он не был веселым или добродушным. Просто, когда я услышала фамилию Угрюмов, то мне представился высокий, может быть даже кряжистый крупный мужчина. А в кабинете сидел небольшого роста, худой, лысоватый человечек.

В комнате пахло какими-то прогорклыми щами, которые, видимо, этот человек и ел из тарелки, которая стояла прямо среди документов на столе.

«Хотя бы окно бы приоткрыл,» —подумала я, морщась от неприятного запаха.

В тот момент, когда я зашла, мужчина как раз нёс ложку ко рту, увидев меня, поперхнулся, ложка упала в тарелку и брызги разлетелись, жирными пятнами «украшая» лежащие на столе бумаги.

— В-вы ко мне? — вытирая рот тыльной стороной кисти, спросил мужчина.

Я, стараясь дышать ртом, высокомерно произнесла:

— Если вы Угрюмов Кирилл Матвеевич, то я к вам

— Погодите, барышня, я сейчас, — и он вскочил, убирая тарелку с недоеденным супом на пыльный подоконник, на котором тоже лежали бумаги, откуда-то из-под бумаг достал ненадёжный на вид стульчик, вытер его рукавом и поставил перед своим столом:

— Вот, пожалте, барышня, садитесь

— Окошко приоткройте, душно у вас— сказала я, больше не в силах сдерживать дыхание

И вдруг он весь сжался:

— Не могу я окошко, здоровье у меня слабое, а ну как продует меня, кто моих деток-то кормить будет? —выдал этот «любитель щей».

Я закрыла дверь, смиряясь с неизбежным, но надеясь, что спёртый воздух этого ужасного кабинета, хоть немного уже смешался с воздухом из коридора.

Подошла к столу, покосилась на поставленный стул, отметила, что пыль со стула никуда не делась, и поняла, что, если сейчас сяду, то ходить мне до вечера, с пятнами на юбке, и осталась стоять.

— Моё имя Фаина Андреевна Стрешнева, и меня интересуют все бумаги по имению, которое перешло мне от брата.

Говорила, а сама следила за Угрюмовым. По мере того, как он осознавал, кто перед ним и что я говорю, дыхание его начало учащаться, глаза стали бегать слева-направо, рука непроизвольно потянулась к носу, а на лысине его стали появляться красные пятна.
«А мужик-то в стрессе,» — пришла отчего-то веселая мысль.

И я взяла паузу.

— К-какие бумаги? — вдруг раздался жалкий голос

— Ну как же, Кирилл Матвеевич, — усмехнулась я, — вы же вели бухгалтерию по работе пасеки по арендованной земле, вот эти бумаги мне и нужны.

Внутри меня, ещё только когда увидела этого внешне неприятного человека, зародилось сомнение в его честности и порядочности, но я не привыкла судить людей по внешности, поэтому всё-таки решила дать ему шанс.

Но вот его вопрос о том, какие бумаги, сразу же показал, что первое впечатление было верным, дрянной человечишка.

— А-ах, по пасеке! — неожиданно обрадовался Угрюмов, — так пропали они

Я оглядела его заваленный кабинет:

— Куда пропали?

— Не знаю, — пожал плечами мужчина, — я их давно не видел.

— А по земле? — если он думал, что я просто так уйду, то он ошибался

— По земле поищу, барышня, завтра сможете прийти? — в голосе у Угрюмова вдруг появилась какая-то развязность, будто бы он почувствовал себя «хозяином положения».

«Не на ту напал!»

Я мило улыбнулась:

— Конечно, Кирилл Матвеевича, завтра могу, но в таком случае приду с представителями сыска.