Вторая Мировая – война между реальностями - стр. 54

В целом советский вариант блицкрига отличался от немецкого более упрощенной структурой подвижных объединений, меньшим количеством артиллерии в подвижных войсках и в целом гораздо меньшей их автономностью. В то же время недостаток артиллерии отчасти компенсировался ударной мощью танков, а сравнительно малая автономность – заметно более высокой подвижностью в оперативной глубине вражеской обороны. В результате там, где немецкий танковый корпус оказывался скован пуповиной «панцерштрассе», советская танковая армия получала гораздо большую свободу действий, пусть и на заметно меньший период. Более того, советскому варианту «блицкрига» оказалось гораздо труднее противостоять – именно из-за сокращения разрыва между флангами танковой группировки и наступающих за ней пехотных соединений, а также из-за отсутствия чрезмерно длинных и крайне уязвимых коммуникаций.

Конечно, при этом глубина наступательных операций Красной Армии оказывалась заметно меньше, чем у вермахта в эпоху «Барбароссы», а их результат выглядел гораздо скромнее. Но и эпоха «молниеносной войны» к этому времени уже отошла в прошлое…

Вопреки распространенному мнению, в сентябре 1939 года Германия не была по-настоящему готова даже к борьбе с Польшей, не то что к войне на два фронта. Гитлеровские стратеги ориентировались в своих планах на 1944 год, в крайнем случае – на 1942-й. К началу вооруженного конфликта в Европе основу немецкого бронетанкового парка составляли танкетки Pz.I и Pz.II, на фоне которых даже чехословацкая модель 38(t) производила благоприятное впечатление. Танков Pz.III и Pz.IV было очень мало[31]. Не хватало авиации. Хотя армия сравнительно давно перешла на воинскую повинность, преодолеть «болезни роста» при развертывании стотысячного рейхсвера в миллионное войско не удалось, и боеспособность пехоты оценивалась как недостаточно удовлетворительная. Через несколько дней Ф. Гальдер, начальник Генерального штаба сухопутных сил (ОКХ), запишет в своем дневнике: «Той пехоты, которая была у нас в 1914 году, мы даже приблизительно не имеем». С другой стороны, Гальдер всегда отличался известным пессимизмом. Вдобавок те же самые слова про свою пехоту могли бы сказать командующие противников Германии – если бы осознавали это…

Германия могла выставить на поле боя 98 дивизий, из которых 36 были практически не обучены и недоукомплектованы. Эти последние (без танков и почти без авиации) составляли Западный фронт, который должен был оборонять рубежи Германии (в частности, промышленный район Рура) от предполагаемого наступления союзников, силы которых оценивались в 80–90 полнокровных дивизий. Все, что могло активно сражаться, вермахт направил в Польшу, обеспечивая на востоке превосходство в силах, значительное, но не решающее. Обычно историки оценивают его в 62 дивизии против 39, 1,6 миллиона человек против 1,0 миллиона, 6000 артиллерийских орудий против 4300. Однако по моторизованным войскам и авиации преимущество вермахта было более значимым: 2800 танков против 870, 2000 самолетов против 407. Фактически на востоке оказались все германские танки и самолеты.

Понятно, что Германия должна была броситься в безоглядное наступление на востоке и добиться там решающих успехов раньше, нежели союзники преодолеют сомнительной ценности укрепления «линии Зигфрида» вдоль западной границы и выйдут к Рейну. То есть задача польской армии сводилась к тому, чтобы сохранить боеспособность в течение ближайших двух недель.