Вторая книга мечей - стр. 20
За небольшим столом у центрального шеста сидела Барбара. Она куталась в потрепанную мантию, которую часто носила на территории лагеря. Несмотря на скудный свет, девушка подкрашивала ногти. Когда она заметила незваного гостя, ее худощавое тело напряглось, как у змеи перед броском. На округлом симпатичном лице, полускрытом локонами, промелькнуло сердитое выражение. Но уже через миг оно сменилось удивлением. Бен решил, что Барбара приберегала гнев для кого-то другого.
– Бен! Видел бы ты себя сейчас!
Вот как она приветствовала его после целого года разлуки.
Ее тело расслабилось. На лице появилась улыбка. Бен и Барбара были ровесниками и знали друг друга много лет. Ее черные волосы стали гораздо длиннее с тех пор, как он ушел из балагана. В остальном она ничуть не изменилась.
– Какой пух на подбородке! – продолжила Барбара. – Как сияют твои глаза! Может быть, ты приехал сюда в золотой карете, запряженной шестью белыми скакунами? С чем пожаловал, милый?
– С размышлениями, – ответил он, выбрав в ее монологе один вопрос и решив не замечать остальных слов.
Бен всегда так поступал. И ему казалось, что это нравилось Барбаре.
– С размышлениями о чем?
– О тайнах, которые мне довелось узнать.
Бен скинул с плеч мешок коробейника и осмотрелся. Затем, бросив котомку на пол, он пинком загнал ее под стол.
– Похоже, жрецы-командиры окончательно задурили тебе голову, – сказала Барбара. – Ты голоден?
Она перестала притворяться, что занята окрашиванием ногтей, и, повернувшись к Бену, с интересом осмотрела его фигуру. Молодой мужчина нагнулся к котомке и, отодвинув в сторону половинку черствого каравая, вытащил из вещевого мешка колбасу.
– Не очень. Но если ты хочешь перекусить, попробуй это.
– Наверное, позже. Спасибо. Так ты записался на службу в Синий храм? Или они тебя не взяли?
– Разве ты не получала моих писем?
– Нет.
«В этом нет ничего удивительного», – подумал Бен.
– Я писал тебе дважды. Меня приняли на службу, и я провел этот год в гарнизоне храма.
Он откусил кусочек ароматной колбасы и вновь предложил ее девушке.
– Ты что-нибудь слышала о Марке?
– Нет. С тех пор как он ушел – ничего.
Барбара подошла к Бену и положила руки ему на плечи. Какое-то время она смотрела на него, и он радостно улыбался в ответ, отмечая в ее глазах бег рассудительных мыслей и перемену безрассудных чувств. Он не всегда понимал их, но эта способность пробуждалась в нем только в присутствии Барбары. Рядом с ней он чувствовал себя волшебником.
– Я полагаю, ты вернулся не для того, чтобы угостить меня колбасой, – сказала она. – Мне кажется, ты дезертировал. Синий храм набирает рекрутов на четыре-пять лет. Ты сбежал от них, верно? Значит, это и есть тот большой секрет, который я вижу в твоих глазах?
Бен перевел взгляд на старую лютню, которую год назад оставил ей на хранение. Инструмент висел на центральном шесте палатки – на самом видном месте. Увидев, что лютне оказано такое уважение, он почувствовал приятное тепло в груди. Ее вид пробудил в нем воспоминания. Бен протянул руку к инструменту и погладил выпуклый корпус.
– Я держу ее для красоты, – ехидно сказала Барбара.
Он осторожно провел пальцами по струнам. Лютня была не настроена. Подтягивая колки и опробуя тон, Бен понял, что за год его руки растеряли то небольшое мастерство, которым он когда-то обладал. Всю жизнь Бен страстно мечтал стать музыкантом. Вспомнив об этом, он печально подергал себя за пушистую бородку.