Вторая единственная - стр. 43

— Не мои проблемы, — фыркает волк.

— Тогда позовите начальство, — я не собираюсь сдаваться.

— Пошла вон, — равнодушно бросает дежурный.

То есть я сейчас распиналась, выдавливала из себя «муж», чуть инфаркт не схватила, и всё зря?! Да я его!.. Я ему!..

— Я сяду на порог и с места не сдвинусь, пока вы не отпустите моего мужа! — кричу в сердцах.

— Садись, чо! — хохочет наглый оборотень.

Сказано — сделано. Сажусь на порог полицейского участка. Не уйду отсюда, пока Раждэна не отпустят.

14. Глава 13

— На выход!

Тяжёлая дверь камеры с лязгом открывается, и я щурюсь от яркого дневного света. На выход так на выход. Шуршу, а цепи на стальных кандалах звенят. Не знаю, куда меня поведут. Да и пофиг, если честно. Настроение — говно.

Лапа где-то с гусём этим, а я здесь. Не исключено, что застряну в Левенросе не на один год. Следак сказал, мне светит пятюня. Дела, мягко говоря, не очень.

Выхожу в коридор, а оборотень-полицейский открывает ключом замки на моих кандалах. Не понял.

— Я свободен? — решаюсь спросить.

Волк почему-то смеётся. Прям от души так ржёт.

— Жена твоя пришла, такой концерт нам закатила! Всем участком смотрели! — объясняет и хохочет. — В конце концов девчонка добилась встречи с начальником участка и он разрешил выпустить тебя под залог. Можешь идти, — утирает слезу веселья.

Лапа? Она здесь? Мотор в груди радостно тарахтит. Стоп. Откуда Дарина взяла деньги? Не знаю, но скоро узнаю.

Иду по коридору, громко топая тяжёлыми ботинками на шнуровке. Нарядили меня шикарно. Засаленная серо-буро-малиновая роба и сильно поношенные берцы — я похож на пьющего сантехника из ЖЭКа.

Выхожу в холл полицейского участка, а там жена-лапочка своего мужа-преступника ждёт. На её платье мятного цвета засохшие пятна моей крови — напоминание о приключении в поезде, а белоснежные кеды теперь совсем не белоснежные. Но Даря всё равно красавица. Лучшая девочка во всех мирах!

— Привет, — подхожу к ней, улыбаюсь однобоко.

— Привет, ага, — бурчит сердито.

Понятно. На горячий поцелуй рассчитывать не приходится. По роже не схлопотал — уже неплохо.

— Где деньги для залога взяла?

— Где взяла, там уже нет, — фыркает. — Из командировочных взяла.

— Ясно, — хмурюсь. — Пошли отсюда, — беру жену под локоть и веду на выход.

Я как-то не привык, чтобы женщина за меня платила. На душе гадко. Наломал я дров — хрен разгребёшь.

— Пусти! — на улице Даря выдёргивает руку из моей лапы. — Лучше не трогай меня! — выставляет вперёд указательный палец.

— Лапа, прости, — вздыхаю тяжело.

Мне, возможно, впервые в жизни по-настоящему стыдно.

— Так, ладно… Всё потом, — расхаживает взад-вперёд. — Надо думать, как вернуться домой. Поезд, на котором я рассчитывала уехать, уже не догнать, а денег у меня нет, — замирает, поднимает взгляд в небо и хнычет. — Мне на работу завтра…

Я на свободе, а значит я решаю проблемы. Этим и займусь.

Принюхиваюсь, до вокзала дварфов расстояние приличное. Пешком доберёмся только к вечеру. Надо быстрее.

— На волках каталась когда-нибудь? — стягиваю с себя рубашку.

— Что?.. Ё-моё… — выдыхает тихо лапа, и её взгляд липнет к моему обнажённому торсу. Отворачивается. — Что ты задумал?

— До вокзала поедешь у меня на спине. Там разберёмся, что делать, — снимаю штаны, берцы. — Вещи мои в рюкзак сложи.

Оборот.

Запахи становятся ярче. Левенрос пахнет прекрасно, но моя жена… Её аромат напоминает свежесваренный утренний кофе, который вдыхаешь, едва проснувшись. Или тонкий шлейф элегантных женских духов, оставленных прекрасной незнакомкой. Или хвойный лес после дождя. Запах Дарины соткан из нот моих любимых ароматов.