Встретимся в раю, дорогой - стр. 51

– Ну-с, – спросил, – кто еще чаю хочет?

Сан Саныч глотком допил остатки чая и выдвинул чашку на середину стола.

– А – давай! – сказал.

Тянский, кряхтя, поднялся, забрал чайник и отправился греть его в очаге.

Сделав две быстрые затяжки, Доманский обратился к шаману: – Я так понимаю, уважаемый, что вы к своим донам состоите в некоторой оппозиции? Я прав?

– Можно и так сказать, – покивал Худодо сдержанно. – В некотором роде. Относиться с недоверием к властям – достойная гражданская позиция.

– Но не слишком прибыльная, не так ли? Что же вы хотите? И чего добиваются они?

– Они, ясно, чего добиваются. Сохранения и упрочения власти.

– А вы?

– Мы за возврат к традиции, желаем, чтобы все было, как прежде. Чтобы един Господь был у нас, и никаких адвокатов.

– Тогда другой вопрос возникает: чего Он от вас хочет, Господь ваш? Делает вид, что ни при чем здесь?

– Господь наблюдает.

– Конечно! А по-моему – устранился? Надоели ему и те, и другие.

– Нет-нет, не говорите так, Александр. Он наделил нас свободой воли и ждет, чтобы мы разобрались сами.

– Понятно, здесь то же самое, что и на земле. Он вроде бы есть, но его как бы и нет. Но мы-то знаем, к чему разборки между людьми приводят. Ничего хорошего не получится.

– Может, вы и правы. Только иного выхода у нас нет.

– Все так говорят. Севрюха с остальными донами тоже так, поди, утверждают? Кто он, кстати такой, этот Севрюха? Откуда взялся на вашу голову?

– Откуда и все, – пожал плечами Худодо.

– Вообще, он прежде был просто Севрюгой, – вступил в разговор Тянский. – Обычный кент, каких много. От иных отличался тем только, что язык имел хорошо подвешенный, особым образом, исключительно подвижный. Еще он всегда был чем-то недоволен, и по случаю своих недовольств речи толкал перед толпами, что тот Савонарола. Все время сам бунтовал и народ возмущал, то за нравственность выступал, то за дополнительное питание, то еще за что-то. Самое удивительное, что граждане его слушали, и шли за ним, как заговоренные.

– Вот оно как…

– Так и есть. И еще, ум у него очень изворотливый, ну, прямо, не знаю… Самого хитро вымудренного умника вокруг пальца на раз обведет. Это ж он тему с адвокатами придумал. Да, он. И придумал, и в обиход ввел. Навязал, можно сказать, тему всем желающим и того не желавшим. Естественно, он же ее и возглавил, сделался первым среди вторых, как он говорит. Народ же его и выбрал – в порядке разгула демократии. Да и как было не выбрать? Другие кандидатуры рядом даже не обозначились. Вот тогда он и стал Севрюхой.

– Доном Севрюхой.

– Доном, будь он неладен. А когда на службе у него появился этот упырь, Мышмировский, шутки закончились, процесс стал необратимым.

– Ты, Хотий, не сгущай все-таки красок, – возразил Худодо Тянскому. – Все можно повернуть вспять, надо лишь как следует сорганизоваться.

– И много вас таких? Желающих сорганизоваться и повернуть вспять? – поинтересовался Сан Саныч.

– Есть желающие. – Худодо неспешно наклонил голову. – Есть.

– Ёсть? Понятно. Стало быть, немного. Наверное, вы с Тянским на пару, и все.

– Вы, Александр, уж поумерьте ваш сарказм. Что вы, ей-богу? Все не так печально, как может показаться на первый взгляд. Сподвижники у нас имеются, и в достаточном количестве. Кстати, даже усиии…

– Усии? Да ладно! Правда что ли? Вы меня удивили. Как вы с ними общаетесь? И за что они-то ратуют? Чего хотят?