Встречи и расставания - стр. 67
Официантка принесла салаты и пиво и избавила его от мучительных размышлений. Глеб налил в два больших фужера себе и Стасе и приглашающе приподнял.
– Банально, но – за знакомство.
– Почему банально. За встречу.
Она немного отпила и неторопливо стала есть салат. Он допил пиво и навалился на еду, не деликатничая…
Бифштекс пришлось ждать значительно дольше. Но первый голод был утолён, он попивал пиво, изредка предлагая долить Стасе и благосклонно принимая её отказ, и говорил уже, особо не вдумываясь, обо всём, что приходило в голову. Напротив него сидела очень красивая девушка, к тому же с фигуркой – закачаешься, и она не тяготилась им. Глеб прекрасно чувствовал, когда девушкам с ним становилось скучно, но сейчас Стася внимательно его слушала и не была безразличной.
Он рассказал об институте и о секциях, в которых занимался, о практиках в Приангарской тайге, о гигантских комарах в истоках Курейки, о том, как чуть не утонул в болоте, о встрече с медведем на таёжной тропе и как оба они этой встречи испугались…
…Вышли из ресторана после одиннадцати, уже как старые и добрые знакомые. Теперь он знал, что Стася – единственный ребёнок в семье военных. Папа и мама – офицеры-медики. Забайкалье – их пятое место службы, и, очевидно, не последнее, но здесь они живут уже довольно долго. Она закончила медицинский институт, но ещё в школе занималась гимнастикой, выступала на соревнованиях, были разряды, призовые места, поэтому в институте продолжила занятия, вошла в сборную команду, и больше времени уходило на тренировки и поездки на соревнования, чем на учёбу. Стала мастером спорта. После института ей предложили тренировать девочек в городском Дворце спорта. Родители против и сейчас, но ей нравится, она бы не смогла быть врачом, у неё настроение портится от одного вида белых халатов.
– Стасенька, это, несомненно, комплекс.
– По-видимому, – согласилась она. – Но что будем делать дальше?
Они посмотрели на табло: сверху светилась строка «Задержка всех рейсов до восьми часов московского времени».
– Надо искать место. Можно, конечно, вернуться домой, но пока я доберусь, пока обратно…
– А я не очень далеко живу, – сказала она.
– Поедешь домой?
– Не хочется. Но ни одного местечка…
Он обвёл взглядом видимую часть вокзала: Стася была права.
– Ну что ж, могу только позавидовать. – Глеб ещё раз вздохнул. – Пойдём, провожу до троллейбуса. «Я в синий троллейбус тебя посажу, последний, случайный…» – перефразировал он. – Тебе нравятся песни Окуджавы?
– Не все.
– А Высоцкий? – наконец нашёл свою тему Глеб. – Я в восторге. «Лечь бы на дно, как подводная лодка, чтобы никто не запеленговал…»
– Терпеть не могу, – поморщилась Стася. – Грубятина и пошлятина.
– Нет, ты не права, – не согласился Глеб. – Высоцкий – это рупор поколения, это…
– Ты посмотри, какой снег, – перебила его Стася и подставила ладонь под крупные, густо падающие снежинки. – Я так люблю снег…
Она вышла из-под козырька, и в одно мгновение её пальто покрылось белым крапом.
– Мартовский снегопад – не самое лучшее, чего хотелось бы весной. Мне больше нравится зелёная травка, ручьи, запах талых снегов… – говорил он, любуясь Стасей, кружащейся в этом ослепительном хороводе, и начиная сомневаться в своих словах. – Но ты здорово смотришься.
– Я бы сейчас гуляла, гуляла…