Встречай меня в полночь - стр. 9
– Но одежда вполне подобает случаю…
– Точно. Он может одобрить ее, и где я тогда окажусь? Подбери что-нибудь в бежево-кремовых тонах.
– Тогда вы будете выглядеть повесой.
– Я и есть повеса, идиот. Я не намерен позволить Стиветону забыть об этом хотя бы на минуту.
Олторп вынул из кармана письмо и, пробежав его глазами, сердито откинулся на спинку кресла.
– Сначала общество пыталось навязать мне неожиданную женитьбу, а теперь еще и это. Недаром говорят: «Пришла беда – отворяй ворота».
– Можешь сколько угодно обзывать меня идиотом, – проворчал камердинер, – но ты первый, кто попал в брачную ловушку Лисички Фонтейн.
– Я еще никуда не попал. Мы теперь на равных с Марли.
– А как же женитьба?
– Это был единственный путь избежать побития камнями и изгнания из Лондона.
– А…
– Вот тебе и «а»… Ни один отец в здравом уме не позволит своей дочери выйти за меня замуж. Все считают, что безопаснее приковать меня за ногу к какой-нибудь бедняжке, но это недоразумение. – Синклер перечитал письмо, ища в нем хоть какой-то луч надежды. – Бейтс шлет тебе привет.
– Мог бы прислать и кое-что посущественнее, мошенник. За ним должок в десять фунтов.
Наконец на кровать легла надлежащая одежда, и камердинер направился к туалетному столику.
– А кто эта леди Стэнтон?
– Вдова, живущая в Шотландии, дальняя родственница Уолли, седьмая вода на киселе.
– Звучит вполне безопасно.
Синклер взглянул на слугу.
– Хотелось бы думать, что я кое в чем сведущ и твои десять фунтов находятся на пути в Лондон, если тебе это интересно.
Это известие подействовало на слугу умиротворяюще.
– Бейтс ничего не раскопал?
– Нет, хотя, полагаю, всегда есть надежда. Уолли и Криспин встречаются с ним. Здесь мы перегруппируемся. На Уэйхаус-стрит сдается дом, вернее, это делает леди Стэнтон. – Олторп протянул письмо камердинеру.
– По крайней мере я рад, что приезжает Криспин, – сказал Роман. – Может быть, он сумеет уговорить тебя образумиться и не кончать дело женитьбой.
– Теперь я маркиз Олторп. Мне необходимо немедленно жениться, хотя бы ради Томаса.
Мысль о том, что он сможет залучить Лисичку Фонтейн в свою постель, действовала возбуждающе. Зная вкус Марли, можно было ожидать встречи с вульгарной девчонкой, но не богиней. Эти длинные загнутые ресницы…
– Знаю, знаю. Но все в Лондоне думают, что ты… ну, вроде бы как… он, а он не стал бы выбирать себе невесту – даже такую необузданную, как Лисичка.
Фыркнув, Синклер взял у слуги письмо, смял его и бросил в камин.
– Я – это он, и сейчас ни о какой свадьбе не может быть и речи. Не усложняй ситуацию.
Роман оживился.
– Это ты усложняешь, разве нет?
Синклер прищурился.
– В последний раз, Роман, я – это он. Ничего не изменилось после пребывания во Франции, Пруссии или Италии, за исключением стоящей перед нами цели. Перестань заставлять меня защищать себя, бедняжку.
– Но это не…
– Разговор окончен!
– Хорошо, милорд. – Роман взмахнул рукой. – Если ты хочешь, чтобы каждый считал тебя подлым мерзавцем, и собираешься жениться на экстравагантной дочери графа, лишь бы замаскировать свой обман, – это твое дело. Если же…
Син вскочил с кресла.
– Я здесь, чтобы найти убийцу моего брата, Роман. Последние пять лет чертова Корона заставляла меня скитаться по всему континенту, но с Бонапартом теперь покончено, как и со мной. Однако я буду маскироваться, пока это соответствует моим планам, понятно?