Встреча от лукавого - стр. 15
Эпизод стал последней каплей, именно тогда я окончательно осознала, что не нужно было впускать в свою жизнь и в свой дом абсолютно чужого мне мужика, обремененного мамашей. И я стала думать насчет того, чтобы развестись, и наняла адвоката. А Виктор с матерью решили, что развод им невыгоден, мою квартиру они уже привыкли считать своей и расставаться с ней не планировали.
Но как рассказать это все совершенно чужому человеку? О запертом ящике, о глаженых рубашках, о перерытых полках? И о том, что когда я брала из ящика белье, то надевала его с содроганием, потому что знала: любопытные пальцы моей свекрови его перещупали, оценили и осудили. Она лезла ну просто повсюду. Разве это причина для того, чтобы разводиться или убивать кого-нибудь? Я уверена, что идея с убийством принадлежала ей. Виктор, конечно, слизняк – но ему бы подобное в голову не пришло, он совершенно не креативен, а вот у его мамаши была масса разных идей, и все они вертелись вокруг одной темы – как разбогатеть, не прилагая никаких усилий. И тут я с квартирой в центре. И с коробкой драгоценностей, частью доставшихся мне от бабушки, частью – купленных самостоятельно, но уже примеренных ею и оцененных с пристрастием. Я с антикварным трюмо, которому без малого двести лет, и за которое посулили много денег, стала совершенно лишней на их празднике жизни, и если вдуматься, это логично. Ну, и как тут удержишься?
– Меня, знаете ли, с работы уволили…
– И что? Многих увольняют. Найдешь другую.
– Нет. Вы не понимаете. – Я вздохнула – не хочу об этом говорить, мне эта дикая история колет в груди. – Меня не просто уволили. Случилась кража, и в ней обвинили меня. Ну, не совсем кража, но по сути почти кража.
– Как это?
– Пропали деньги фирмы… вернее, не пропали, их едва не перечислили якобы за услуги. Подпись на договоре моя, и на гарантийном письме тоже, и на акте выполненных работ. Но клянусь: я никогда в жизни не видела ни этого договора, ни остальных документов, а об этой фирме даже не слышала.
– И большая сумма?
– Три миллиона. – Я не знаю, как ему это объяснить. – Вы понимаете, выписан счет, и получается, что услуги оказаны и не оплатить его нельзя. А я, повторяю, никогда не заказывала этих услуг, и уж тем более – за такие деньги. Но документы всплыли, и меня обвинили в том, что я через подставную фирму хочу украсть у владельца бизнеса эти деньги. Я не могу доказать, что ни при чем, понимаете? Никто не верит, что я не имею ни малейшего отношения к этим документам: подпись на них моя, и печать у меня была. Вот и все. Меня после этого никуда больше не возьмут, вы же знаете – добрая слава под лавкой лежит, а худая впереди бежит. Шеф кричал ужасно… а самое главное, не заплатили еще по этому счету! Когда я документы обнаружила, сразу к Людмиле побежала, это подруга моя… бывшая. Работала в соседнем отделе и, оказывается, давно продвигала идею объединить направления, но шеф как-то не мог для этого созреть. А тут я к ней с этими бумагами сунулась, она сразу к шефу побежала, и он меня слушать не стал. Сказал, что в полицию заявление напишет. И меня будут судить за мошенничество.
– А фирма, которая требует оплату за якобы оказанные услуги?
– Ее представлял какой-то совершенно левый мужик, на встречу вместо него адвокат приходил. Так мне сказали. Я не знаю ни эту фирму, ни мужика, который требует оплаты… я не понимаю, как такое могло случиться, ведь подпись моя стоит!