Встреча - стр. 13
– Не понравилось бы, – согласился я. – Более того, я врезал бы в морду любому, кто посмел бы…
– Но ваш Ребенок, к сожалению, не может ответить вам физически, сами видите, – резонно заметил Михаил. – Итак, повторяйте за мной: Малыш, я знаю, что у нас с тобой…
– Малыш, я знаю, что у нас с тобой… – в легком смущении повторил я.
– Глядите на него, вы к нему обращаетесь, – поправил Михаил и продолжил: – …были нелегкие отношения. Но сейчас я прошу тебя: пожалуйста, поговори со мной, скажи мне, что тебя не устраивает или беспокоит, чем я могу помочь тебе?
Повторив все слова, я выжидающе посмотрел на Славика. Шкет некоторое время молчал, потом произнес, пальцем указывая на психолога:
– Я буду говорить только с ним, не с тобой.
– Он… – начал было я, но Тарасов прервал:
–Я слышал, можете не продолжать, он общается вашими устами. Хорошо, пусть говорит со мной. – И уставился прямо на меня.
Я не знал, что делать. С одной стороны, на меня глазел исподлобья пятилетний Я, которому Бог весть что понадобилось в моей нынешней жизни, с другой – лупился во все зенки психолог, которому я должен был выдать какой-то результат.
– Вы мне ничего не должны! – прочел, видимо, Михаил мой растерянный взгляд. – Вы НИКОМУ ничего не должны, это чувство долга и вины довело вас до такого состояния!
– Док… то есть, Михаил, а это… очень серьезно?..
Поняв по моему дрогнувшему голосу, что я почти собрался надеть смирительную рубашку, Тарасов поспешил меня успокоить:
– Вячеслав, то, что с вами происходит, бывает со множеством людей… Хотя, честно говоря, я поражен, какой уникальный выход нашла ваша психика, – за все годы работы я еще не встречался с подобным способом подсознания донести о проблеме, – и все же это лечится, не беспокойтесь, до сумасшедшего дома дело не дойдет, – закончил он с улыбкой. – Итак…
– Слав, – искренне попросил я. – Ну ты же видишь, надо с доктором поговорить… Ну не молчи ты, как истукан, не трави душу, скажи уже хоть что-нибудь!
На секунду глаза Мальчика блеснули, и он собрался раскрыть рот, но затем что-то произошло, и он опять насупился – на этот раз сильнее прежнего.
– Вы, возможно, не даете ему ответить, – предположил психолог.
– Но откуда вы…
– Все на вашем лице. Я не могу его видеть так же отдельно, как вы, но ясно наблюдаю ваш язык тела, вашу реакцию, ведь вы с ним – одно целое, помните, я говорил…
– Ага. А еще вы вроде говорили, – не без досады напомнил я, – что там есть еще какой-то… Взрослый, кажется. И что он, якобы, отвечает за работу. Так почему же он не может так же прийти и помочь мне, вмешаться? Он-то поумней меня будет, как я понял.
– Потому что в отношениях со Взрослым у вас нет проблем, и в его непосредственном появлении отсутствует нужда, в отличие от ситуации с Ребенком. У вас, похоже, произошло некое… расщепление, так, что ли, назвать. Ребенок и Родитель друг друга не слышат, каждый тянет в свою сторону, цели их взаимоисключаются. И длится это так много лет и настолько яростна ваша борьба между собой, что это стало выходить уже на физический уровень. Но психика живуча: ваш Ребенок сам привет вас сюда, в тот момент, когда почувствовал, что откладывать дальше уже критично! Вы сами пытаетесь излечить себя, хотя и не отдаете себе в этом отчета, и – более того, – Михаил посмотрел мне в глаза, – вы ведь и теперь до конца не верите, что он – это вы в детстве, признайтесь?