Встань и иди - стр. 47

Вернувшись в Генштаб, он пригласил к себе Ахромеева, Варенникова и подробно проинформировал их о встрече.

– Я двадцать минут докладывал и час отвечал на вопросы, – подытожил он свой рассказ. – Активно себя вел только Андропов. Громыко задал три-четыре вопроса. Устинов вообще ни о чем не спрашивал – ему, видимо, все ясно.

– Но вы почувствовали, к какому решению они склонны? – спросил Варенников.

– Как-то однозначно сказать нельзя, – Огарков в раздумьях потер подбородок, – но то, что и Громыко, и Андропов нервничали, – это было видно, особенно когда я говорил о возможных последствиях для Советского Союза ввода войск в Афганистан.

– Еще бы не нервничать! – воскликнул Варенников и предложил: – Наверное, надо бы сообщить Алексею Николаевичу Косыгину о вашей встрече?

– Да, я сейчас позвоню и ему, и другим товарищам, – сказал Огарков. – Я чувствую, что руководство страны фактически уже у порога принятия решения о вводе наших войск в Афганистан. Думаю, что не только Устинов согласен на ввод войск, но и Леонид Ильич. Давайте попробуем еще раз встретиться с Дмитрием Федоровичем и уговорить его не делать этого.

Министр на разговор согласился, пригласил на него Епишева. Он слушал Огаркова не перебивая, однако на его скучающем лице можно было прочесть: «Ну, зачем ты мне все это говоришь? Уже все решено, и я не намерен что-то менять!» Когда Николай Васильевич закончил выступление, министр спросил Епишева:

– Алексей Алексеевич, у тебя вопросы есть?

– Да нет у меня вопросов, – ответил тот, и, с деланным возмущением добавил: – У товарища Огаркова всегда свое особое мнение.

– Это верно, – согласился Устинов. – Я учту позицию Генерального штаба.

Когда уже собрались уходить, Варенников решил поддержать начальника, горячо проговорил:

– Товарищ министр обороны, это последний шанс остановить надвигающуюся беду. Мы очень надеемся на вас.

Огарков решительно добавил:

– Афганцам надо дать возможность самим разобраться в своих делах. Наша армия тут не поможет.

8 декабря Огаркова снова пригласили на совещание в Ореховую комнату. В течение часа он старался убедить членов Политбюро не вводить войска. Но напрасно старался. Андропов, Громыко, Устинов и Суслов хотели полнее вооружиться к совещанию с участием Брежнева. Но не для того, чтобы его отговаривать. Пружина войны уже была спущена и все крутилось только по ей ведомым законам. В Кремле понимали, что без советских войск устранить Амина от власти трудно. Полагаться только на внутреннюю оппозицию рискованно: власть может оказаться в руках исламистов, с которыми не по пути. И где гарантии, что афганская армия поддержит Бабрака Кармаля? В воинских частях, отрезанных от своих штабов, то и дело вспыхивали вооруженные мятежи. Восстаниями охвачены более половины провинций страны. Сумеет ли он отразить натиск вооруженной оппозиции, которая контролирует половину территории Афганистана, свыше 10 миллионов человек.

Заместитель начальника группы «А» 7-го управления КГБ СССР майор Романов вызвал к себе майора Изотова.

– Поедешь в командировку на три дня, – сказал он безапелляционным тоном. – Возьмешь с собой Головатова, Картофельникова и Виноградова. Спускайтесь вниз, там вас ждет машина.

– Михаил Михайлович, а командировочные? – недовольно проговорил Изотов, – у нас же денег ни копья. Что мы три дня как медведи лапу сосать будем?