Вспомнить подробно. Гибель «Г Берлиоза» - стр. 10
Будь она моей женщиной, я бы убил её через три дня. Или выгнал из дома. Без денег, кредитки и босую. Обычно молчаливая, она внезапно выдавала загадочные реплики. Причём, на двух языках – на русском, и на английском. Я благодарил бога, что она не знает китайского.
Словарный запас был не больше, чем у Эллочки-людоедки из «Двенадцати стульев» Ильфа и Петрова.
Мы хотели добиться от неё того же, чего и Коля Остен-Бакен от польской красавицы Инги Зайонц. Мы добивались любви.
У моего начальника не хватало терпения беспрерывно давить на кнопку «Запрос», чтобы зацепиться за спутник.
Я подначивал его:
– Игнатьич, вы нажимаете кнопу не тем пальцем. Она любит, когда средним.
Босс раздражённо фыркал и уступал мне кресло у пульта.
«GA?» – говорила Волна на-английском с ощутимым украинским акцентом.
Короткое слово «GA» означало готовность выполнять команды. Мы не сразу полюбили друг друга. Я подлизывался к ней как мог – баловал контакты медицинским спиртом, смазывал гироскопы баварским маслом, а в блоке питания установил персональный кулер.
Мистика, но существует эффект присутствия. Пока я был рядом, моя подруга вела себя прилично. Стоило мне отойти, она начинала капризничать и ехидно подмигивать красным глазом.
Не всё так просто у радистов…
Через две недели «Волна» и выдала длинную РДО – следовать в район Фолклендских островов под погрузку мороженого кальмара. Фрахтователь – грек, менеджер – некто Фабрикезис.
– Вира якорь, ура, вперёд! – обрадовался Клюкман. – Заработаем кучу бабок!
– Или станем горбатыми, – сказал я.
Шура Ермаков ответил на это:
– Куда мы попали?! Пропадём мы там все…
В Бискайском заливе нас прихватил жестокий шторм. Короткие злые волны швыряли судно, как цветок в проруби. Ветер свистел в снастях и на палубе валил с ног. Зимой это место называют ревущими сороковыми. Толком ни поесть, ни поспать. Однажды обед выдали сухим пайком, потому что горячее невозможно было приготовить. Потом повернули на юг и за Канарами наступила весна, а к Гибралтару – лето. Запустили кондиционер, наполнили бассейн забортной водой и экипаж переоделся в шорты.
Глава 6
Мы рассчитывали побывать на Канарских островах и пополнить запасы воды и топлива. Санта-Крус-де-Тенерифе – звучит романтично. Капитан сказал, что в Тенерифе есть пляж с золотым песком. А песок привезли из пустыни южной Африки.
Но человек предполагает, а Господь располагает. Для бункеровки нам определили порт Сеута в Испанском Марокко.
В Гибралтаре очень плотное движение судов. Как на перекрёстке большого города. Не хватает только светофоров. Танкеры, контейнеровозы, рыбацкая мелюзга спешат в Средиземное море и обратно. Наш курс часто пересекали быстроходные пассажирские фэрри.
Высокая острая скала Гибралтара осталась слева и наш лайнер повернул на юг. Мимо проплыли синие стёкла башни Port Control и мы сходу встали к причалу. Причал был пуст, без кранов и прочих излишеств. Вдали, над городом, тянулись серые камни крепостной стены.
На судно явилась целая делегация афро-испанцев: представители властей, агенты и шипчандлер. Приятная новость – стоянка будет не меньше двух дней.
На плавательской практике я побывал в Японии и в братской Корее. Япония мне понравилась, в Корее нас не пустили на берег. «Курица не птица, Корея – не заграница», – говорили моряки.