Вспомни меня - стр. 4

– Дейзи – это полное имя? – интересовался Терренс. – Или сокращение?

– Полное, – разумеется, я соврала, и чтобы не попасться на этом, решила перевести стрелки: – А ты, значит, Терренс, да? – я облокотилась, пряча руки в рукавах, и подалась немного вперёд. – Дурацкое имя. Тебя никогда не дразнили из-за него?

– Всех дразнят, – опять никак не отреагировав на мои слова, улыбался он. – Какое бы имя у тебя ни было, всегда всех дразнят и придумывают прозвища. У тебя было прозвище?

– Меня называли по фамилии, а потом она стала нарицательным, – нехотя делилась я, и в то же время мне начинало это нравиться, затягивало. – Потом, как кто облажается, его называли Мун или «не будь как Мун». В старшей школе было полно Мунов, но все всегда знали, о ком идёт речь.

Тут могла начаться длинная пауза, но нам принесли кофе, и тема разговора практически сама по себе сменилась на более приятную и лёгкую. Стоит признать, от еды стало даже теплее. Пусть толстовка и джинсы всё ещё были не до конца сухими, но такого холода я уже не испытывала. Да и сонливость как рукой сняло. Терренс тоже отметил это, но не сказал ни слова.

Перерыв закончился. Слушатели медленно стекались обратно в аудиторию, Терренс допивал кофе, но как-то лениво посматривал на оставшуюся половинку сэндвича. Я же давно всё съела и выпила. Тут Терренс встал, не глядя поправил часы на руке и завёл несуществующий локон за ухо.

Мы попрощались, Терренс пожелал мне хорошего дня и ушёл. Я тоже при нём сделала вид, что спешу, однако дождалась, пока он скроется в коридорах, забрала ту самую половинку сэндвича и убежала, будто совершила преступление. Что ж, по крайней мере, сегодня у меня будет вполне приличный ужин.

После ночной смены в зачуханной бургерной вставать из постели не хочется совершенно. Я бы пролежала сутки, а то и двое, приходя в себя после бесконечных чанов с липким серо-желтым тестом, пакетами кунжута и духовок, работающих через одно место. Всё же есть приятное в этой работе – деньги. Платят сразу и наличкой. Не надо ничего ждать, не надо растягивать вчерашнюю китайскую лапшу ещё на полтора дня, да и свет больше не гаснет в самый неподходящий момент за неуплату.

Я потягивалась на диване, выгибаясь то в одну сторону, то в другую, чтобы меньше чувствовать пружины, впивающиеся в спину. Обычно я кладу плед, но вчера едва хватило сил на то, чтобы этот самый диван разложить и достать из шкафа подушку с одеялом. Телефон рядом стеснительно сообщал, что уже двенадцатый час дня и стоит всё-таки просыпаться. Пока я чистила зубы и принимала душ, закипел чайник. В чашку отправился коричневый порошок из последнего пакетика кофе «3 в 1».

Настроение, на удивление, сегодня хорошее. Я проснулась уставшая, но, несмотря на это, меня не раздражало ни солнце, стреляющее лучами в моё окно, ни поднимающийся ветер, ни пара соседей, бурно выясняющих отношения за стеной. В домашних брюках и растянутой футболке я спустилась вниз за почтой. Кроме счетов в ящик попала целая тонна листовок, бесплатная газета и какой-то умник додумался использовать именно мой ящик как урну, сунув него обёртку от шоколадного батончика. В такие моменты я искренне жалею, что не зарабатываю столько, чтобы снимать квартиру в доме, где есть камеры или хотя бы не бродят такие типы. С другой стороны, я зря жалуюсь, ведь мою дверь никто не поджигал за последние полгода ради дурацкого ролика для соцсетей, а вот соседям повезло меньше – с их дикими воплями ужаса по сети гуляет уже штук восемь видео, и на всех за кадром гогочут подростки.