Вслед за тенью. Книга первая - стр. 6
Да, занятие фотографией очень помогало отвлечься от суеты. Я часто представляла себе: вот сейчас закончу снимать виды и вернусь домой – в уют своей комнаты, под крылышко к Полине, нашей бессменной помощницы по хозяйству. А она сытно накормит меня вкуснейшим ужином, напоит ароматным травяным чаем и уложит в постель, неизменно пахнущую лавандой.
Над ухом раздался негромкий приказ: «Отомри!»
Мою потеряшку водрузили на подоконник, подхватили с него дублёнку и ловко помогли её надеть.
– Смотри, Миш, как погода меняется. Правда, впечатляет? Волнительно, да?
– Всё, как обычно – промозглая московская стужа, – равнодушно заметил он, бросив в окно мимолетный взгляд.
– Совсем не романтик, – скорее себе, чем ему напомнила я. – Иди, а то опоздаешь. Сама застегнусь…
– Сам, – категорично заявил он.
– Что ты со мной, как с маленькой? – смущённо проговорила я.
Его опека временами казалась мне навязчивой.
– А как иначе-то? Зависнешь тут на полчаса, пялясь в окно.
– Любуясь, – поправила я.
– Не понимаю, зачем ты выбрала медицину? Не твоё это.
– С чего ты взял? Сколько себя помню, всегда мечтала стать врачом. Как мама и дед.
– Тебе стопудово надо было в «художку» поступать! Пациент же кони двинет, пока ты будешь его кишками любоваться. Ну или штопать его… художественно.
– Ну, зачем ты так? Не передёргивай! – возмутилась я. И, отступив на шаг, взялась сама застегивать молнию. – Плохо ты меня знаешь, Михаил. – Ну вот, сразу и Михаил, – вздохнул он,
– Меня напрягает твоя манера обижаться на правду, Котёнок. Пустая привычка. Отвыкай.
Не люблю, когда он меня так называет.
– Ладно, оставим этот бессмысленный разговор, – не стала я спорить.
– Почему бессмысленный?
– Потому что для тебя существует только два мнения: твоё и неправильное. Зависнуть, как ты говоришь, я могу только, когда брожу по городу с камерой. Когда отдыхаю, понимаешь? И ещё: аккуратно наложенный шов будет пациенту только в радость.
– Конечно, он будет благодарен! Если выживет…
– Вот к чему сейчас этот чёрный юмор, Миш? Не понимаю…
– Ладно, успокойся. Просто ты непробиваемая эстетка, дорогая. Эта твоя возвышенность – она с перебором, понимаешь? В общем, дед воспитал из тебя эксклюзивный экземпляр тургеневской барышни. Зачем – непонятно, но мне на руку.
– Что значит «на руку»?
– Легче направлять.
– Направлять? – удивилась я, – Куда?
– В нужное русло, Котёнок. И это огромный плюс для моей будущей жены.
– Что? Жены?.. – шокировано прошептала я, почувствовав, как собственные глаза стремительно полезли на лоб.
Но собеседник мой не спешил объяснить то, что сказал.
– Ты … ты мне так предложение что ли делаешь, Миш? – уточнила я и замерла в ожидании ответа, как партизан в засаде.
Должно быть, мы выглядели странно. Двое у окна: она зависла, словно в стоп-кадре, а он цепкими пальцами сосредоточенно толкал вверх собачку на молнии её дублёнки.
– Отомри и не опережай события, – наконец удостоили меня ответом.
И я с облегчением выдохнула, поймав задумчивый взгляд однокурсника. – Ты… ты же понимаешь, что это… рано, Миш, правда? – решилась я уточнить. На всякий случай.
Новиков не ответил. Лишь посмотрел куда-то мимо меня и что-то тихо пробурчал. Я оглянулась и, проследив за его взглядом, заметила нашу сокурсницу – Надю Соболеву, невысокую блондинку с приклеенной к пухлым губам улыбкой. И томным взглядом.