Вселенная сознающих - стр. 46

, то одним из них, несомненно, была их с Мадой любовь. Фурунео стоило только закрыть глаза, чтобы снова ощутить живое присутствие давно умершей жены. Ничто и никто не мог ее заменить, и, должно быть, Эбниз прекрасно об этом знала. Но она и не могла предложить ему что-то недостижимое.

Или все же могла?

– Фэнни Мэй, ты готова выполнить мою просьбу?

– Узел соединения доступен, – ответил калебан.

– Узлы соединения, узлы соединения, – взорвался Фурунео. – Что это такое, черт побери!

– Я на самом деле этого не знаю, – призналась Эбниз, – но, очевидно, ими можно пользоваться, даже не зная, что это такое.

– Что ты задумала? – решительно спросил Фурунео. Он вдруг с удивлением осознал, что, несмотря на жару, его начало трясти от холода.

– Фэнни Мэй, покажи ему, – сказала Эбниз.

Отверстие люка перескока широко раскрылось, потом снова сомкнулось, завибрировало и начало светиться. Эбниз мгновенно исчезла. Люк открылся, а за ним стала видна панорама поросшего джунглями морского берега. Ярко светило солнце. По океанской глади медленно перемещались ленивые пологие волны. Над прогалиной в джунглях и отчасти над пляжем висела грави-яхта. Люк кормы был откинут, так что виднелась палуба, где на подвешенном в воздухе гамаке, лицом вниз, подставив тело отфильтрованным солнечным лучам, лежала молодая женщина.

Фурунео потерял дар речи и способность двигаться. Женщина подняла голову, взглянула на море и перевернулась на спину.

Прямо над головой Фурунео зазвучал голос Эбниз. Вероятно, в сфере открылся еще один люк перескока, но Фурунео не мог оторвать взгляд от навечно врезавшейся в его память сцены.

– Ты узнаешь ее? – спросила Эбниз.

– Это Мада, – прошептал Фурунео.

– Да, это она.

– О, боже мой, – продолжал, словно в бреду, шептать Фурунео. – Когда ты все это записала?

– Это твоя любимая, и ты, я вижу, нисколько в этом не сомневаешься? – спросила Эбниз.

– Это… это наш медовый месяц. Я даже точно помню, какой это был день. Друзья позвали меня посмотреть морской купол, но Мада не любила купаться, и осталась на яхте.

– Как ты запомнил этот день?

– На краю поляны растет фламбоковое дерево, видишь его? В тот день оно расцвело, но я пропустил это редкое зрелище. Ты видела его зонтичный цветок?

– О да. Но, значит, теперь ты не сомневаешься в подлинности этой сцены?

– Выходит, твои соглядатаи уже тогда следили за нами? – прохрипел Фурунео.

– Не было никаких соглядатаев, соглядатаи – мы. Все это происходит сейчас.

– Такого не может быть. Это происходило почти сорок лет назад!

– Не кричи так громко, она может тебя услышать.

– Как она может меня услышать? Она мертва уже…

– Это происходит сейчас, клянусь тебе. Фэнни Мэй?

– В личности Фурунео содержится концепция относительности соединений, – сказал калебан. – Новизна сцены подлинна.

Фурунео недоуменно покачал головой.

– Мы можем забрать ее с яхты и доставить вас обоих в такое место, где Бюро никогда вас не найдет, – сказала Эбниз. – Что ты на это скажешь, Фурунео?

Фурунео вытер ладонью слезы, заструившиеся по его щекам. Он ощутил морской озоновый запах, едкий аромат цветущего фламбокового дерева. Но это была запись. По-иному быть просто не могло.

– Если все это происходит сейчас, – спросил он, – то почему она нас не видит?

– По моему указанию Фэнни Мэй замаскировала нас от ее взгляда, но звуки она слышит, поэтому не говори так громко.