Вселенная Ехо. Том 2 - стр. 167

– Ну что ты. В глубине души я законченный романтик, просто очень грязный, – объяснил я. – Еще дюжина дней такой замечательной жизни, и на мне начали бы расти грибы. Ты любишь мужчин, на которых растут грибы?

– Пока не знаю, – задумчиво сказала Меламори. – Надо бы, конечно, попробовать.

– Идемте скорее, – гном начинал сердиться. – Делать мне нечего – слушать, вашу болтовню. И откуда взялась баба? Мне сказали, что ты один.

– Сам ты баба, – буркнул я. – И вообще, не твое это дело, сэр ворчун! Может быть, это моя тень – как тебе такая идея?

– Это еще кто чья тень! – грозно сказала Меламори. – Ишь, разбежался.

– Ладно, тогда я буду твоей тенью, – миролюбиво согласился я. – Между прочим, со мной по-прежнему очень легко договориться, разве ты не заметила?

– Я еще ничего не успела заметить, – улыбнулась она. – Я же все время пялилась на тебя и ждала, когда ты засияешь лиловым пламенем и растаешь в воздухе, а я проснусь. И буду реветь до следующего заката.

– Ничего в таком роде не произойдет, – пообещал я. – Я, конечно, на многое способен, но сиять лиловым пламенем и исчезать – это уж как-то слишком.

– Так вы идете? – рявкнул гном.

– Идем, идем, – сказал я. – Не сердись, дяденька.

– Вот так-то лучше, – удовлетворенно кивнул гном. Похоже, ему действительно пришлось по вкусу мое обращение.

Вскоре нам стало не до разговоров. Гном оказался на редкость шустрым ходоком, так что мы с Меламори едва за ним поспевали. Впрочем, она-то была в отличной спортивной форме, а вот я выдохся очень быстро. Примерно через полчаса ко мне пришло легендарное второе дыхание, еще минут через десять – третье… После того как ко мне пришло двадцать девятое дыхание, мои внутренние ресурсы исчерпались окончательно, так что последние несколько минут я уже не шел, а волок куда-то вперед свое тело, совершенно неприспособленное к столь продолжительному кроссу по пересеченной местности.

Это издевательство закончилось совершенно неожиданно. Внезапно я обнаружил, что зыбкая почва под ногами стала твердой, высокая белесая болотная трава сменилась рыжеватой щетиной жесткого лесного мха, и нас обступили толстые, позеленевшие от вечной сырости стволы деревьев. За деревьями блестел корпус моего амобилера и алело зимнее лоохи Нумминориха.

Нам навстречу устремился белоснежный вихрь – Друппи успел здорово соскучиться! Не добежав до нас несколько метров, он затормозил и изумленно уставился на Меламори. Некоторое время пес нерешительно переводил взгляд с меня на нее, пытаясь понять, чей нос следует облизывать в первую очередь. Поразмыслив, он решил начать с Меламори. Друппи всегда отличался галантностью.

– Ну вот и ваш сэр Макс в целости и сохранности, да еще и с барышней, а вы переживали, – произнес чей-то незнакомый голос.

На куче сухих листьев позади Нумминориха сидел совершенно седой старик, сморщенный, как сушеная слива. Его пышные белоснежные усы свисали почти до земли.

– Я вам не барышня, – хмуро сказала Меламори.

Я улыбнулся, потому что узнал высокомерные интонации старой доброй леди Меламори. Не так уж она изменилась, оказывается. Но она тут же рассмеялась, повернулась ко мне и комично развела руками.

– Это называется – добро пожаловать домой! В Арварохе я была такая важная персона, сама от себя шарахалась. А здесь опять «барышня»… Защити мою честь, сэр Макс, будь так любезен. А то я вспомню все, чему меня научили в Арварохе. Буду полдня грызть землю, чтобы прийти в священную ярость, а потом еще дюжину дней – методично убивать всех, кто под руку подвернется. Как тебе такая перспектива?