Всего лишь женщина - стр. 24
Позвонить мужу на работу и спросить, что со мной случилось? Расскажи-ка, милый! Да-а, более идиотской картины трудно представить.
Немного поразмыслив, я пришла к выводу, что наверняка вчера устроила скандал, увенчавшийся моей «красивой» физиономией. Я твердо решила, что ничего у мужа спрашивать не буду. Признаться, что ничего не помню, – значит, признать свою беспомощность и оплошность. И все настолько омерзительно, что нет слов. Пора бы уж задуматься о другой, более серьезной жизни. Как может мать двоих маленьких детей позволить себе такие вольности?! А если бы я никогда больше не пришла в себя? Что стало бы с моими детками? Кто бы их так любил, как я? Кто бы о них заботился, как я? Кто бы ставил их на ноги? От этих мыслей мне стало просто невыносимо. Нельзя быть такой эгоисткой. Подумаешь, она приревновала своего самца! И что теперь? Напиваться, не отдавая отчета своим действиям? Глупости!
Я весь тот день посвятила анализу своей прошлой жизни. И пришла к выводу, что любовь моя к мужу и ревность, которая меня гложет все эти пятнадцать лет совместной жизни, и гроша ломаного не стоят по сравнению с благополучием моих детей. Простить мужу его поступки я еще не созрела. И вообще, сомневаюсь, что умею прощать. Этому, видимо, надо долго и упорно учиться. А не простить и расстаться с ним навсегда… Как же тогда дети? Они обожают отца. И отец от них без ума. Может, он муж и недостойный, но отец он отменный, таких еще поискать.
В общем, я пришла к такому решению. Замужняя женщина, как и женатый мужчина, носит обручальное кольцо на безымянном пальце правой руки. А если кольцо на пальце левой руки, значит, человек разведен. Вот я в душе развелась с мужем и ритуально закрепила свое решение тем, что переместила обручальное кольцо на левую руку. И торжественно себе пообещала больше не устраивать сцен ревности мужу. Более того, мне надо искать способы излечиться от ревности, как от психологической зависимости. Я вдруг почувствовала, как у меня внутри что-то щелкнуло, будто переключилось на другой канал, и я ощутила свободу. «Отныне и навсегда, дочь моя, ты свободна от этой обременительной любви к неблагодарному мужу», – произносила я вслух от имени священника самой себе. У меня ручьем текли слезы – слезы любви и горечи. И я подумала, что ни один мужчина не достоин женских слез. Может, в этот момент родилась еще одна феминистка. И феминистка, смотря в зеркало на свою не совсем приятную физиономию, сказала:
– Подруга, посмотри на себя, на кого ты похожа? Ты – молодая, образованная, привлекательная, востребованная, продвинутая. Да если ты только захочешь, у тебя этих мужчин будет столько… Какая может быть любовь, если он не уважает тебя как женщину, как слабый пол? Избивает. Деспот! Дикость какая! Средневековье… Свет клином на нем не сошелся. И вообще, ты что, в помойке росла, почему допустила такое? Почему унижаешься? Посмотри, какая у тебя физиономия! Как ты теперь покажешься людям? А своим детям? Мамаша! Да если ты сама себя не уважаешь, кто тебя уважать станет? Совсем потеряла себя со своею любовью. Разуй глаза, подруга, оглянись, опомнись! Встряхнись, подними голову! Пусть он тебя ревнует и сходит с ума!
Я слушала проснувшуюся в себе феминистку и ревела. Боже, как она права! Где были мои глаза до сих пор?! Все! Конец! Начну новую жизнь!