Всегда Лишь Ты - стр. 43
– Как твои дела, дочка?
– Всё в порядке, мама. А как… ты? Говорила, что тебе лучше. Выходит, обманывала? – качаю головой и только сейчас понимаю, почему в последнее время она так категорично отказывалась от звонков по видеосвязи.
– Меня интересуют твои успехи, – игнорирует мой вопрос.
– Успехи... Так ли это сейчас важно? – перехватываю её руку и прижимаю к своей щеке.
– Важно, Мелроуз. Очень важно! – смотрит на меня строго.
Вот она вернулась наша Элис. Элис – «железное сердце».
– На чемпионате Америки в многоборье я стала второй, а в командном зачёте мы с девочками победили.
Кивает, чуть заметно поджав губы. Могу предположить, что сейчас прозвучит комментарий вроде: «снова в шаге от победы» или «как всегда вторая». Но Элис молчит.
– А учёба?
– Пока всё успеваю. Оценки хорошие.
– Когда следующий чемпионат?
– Летом. Но перед этим соревнования в Сан-Франциско. Зимой…
– Ты ни на что там не отвлекаешься? – прищуривается, сканируя меня внимательным взглядом. – Большой город, столько соблазнов. Помнишь, что ты мне обещала? Учёба и спорт на первом месте.
– Помню. Давай не будем об этом. Меня больше волнует твоё здоровье. Мам, тебе хуже, да?
– Ерунда. Просто нужен очередной курс химиотерапии, – она опускает ноги на пол и расправляет на себе ночную рубашку. – Или лучевая…
Ерунда? К сожалению, её состояние говорит об обратном.
– Химия? Снова? – скрыть волнение в голосе удаётся из вон рук плохо.
– Да. Надо бы позвонить моему лечащему врачу. На днях я не застала её в больнице…
Тянется к бутылке, но я, вскочив с постели, опережаю её. Наливаю в стакан воды.
– Дай, – указывает на красную упаковку. – Две.
Тумбочка вся заставлена лекарствами. Их слишком много… Слишком. Глаза разбегаются.
Беру с тумбочки то, что она попросила и выдавливаю из блистера две таблетки.
– Раз уж ты здесь, Мелроуз, сделай мне укол. Хочу наконец поспать. Этот чёртов рак лишил меня даже этого.
– Хорошо…
– Шприцы в ящике, – подсказывает она.
Называет препарат. Делает пару глотков, отставляет стакан и спустя минуту медленно укладывается на живот, пока я обрабатываю руки спиртовым раствором. Отпиливаю наконечник ампулы и набираю содержимое.
– Вдруг сделаю больно, мам?
– Больнее, чем сейчас, мне будет вряд ли, – тихо отвечает она. И эти слова заставляют мою грудную клетку сжаться до такой степени, что становится трудно дышать.
Поставить укол несложно, но пальцы предательски дрожат… а из глаз по-прежнему текут слёзы. И откуда столько взялось?
– Готово. Не больно? – не могу не спросить я.
– Нет, Мелроуз, я даже ничего не поняла. Открой окно. Душно, – устало просит она.
Стаскиваю эластичные перчатки, выбрасываю их в урну и подхожу к окну. Приоткрываю его и невольно бросаю взгляд на дом, который стоит напротив. Дом Картера Лероя.
Сердце пропускает удар. Потому что, клянусь, замечаю, как в окне первого этажа вспыхивает маленький огонёк. Должно быть, кончик сигареты.
Неужели он здесь? Всё ещё не уехал?
От одной только мысли, что я могла бы… хотя бы увидеть его, в душе просыпается самая настоящая буря.
– Иди спать, Мелроуз, ты ведь с дороги, – доносится до меня голос матери.
Отхожу от окна, пытаясь унять невесть откуда взявшееся волнение. Щёлкаю выключателем ночника и осторожно забираюсь в кровать. Укладываюсь рядышком, прямо как в детстве. Утыкаюсь носом в одеяло и крепко обнимаю маму.