Все включено: скандал, секс, вино - стр. 6

Я наваяла несколько статей о Серегиных приключениях: они вошли в цикл «Наши в Финляндии», после которого я получила массу писем читателей. В основном с просьбой поподробнее описать, как следует делать деньги, что теперь возить, что вывозить, в каком количестве, за сколько продавать и где именно. Но разве это объяснишь в письме?

Через некоторое время Сергею пришлось отправиться под «крышу». Был выбор: или продолжать делать деньги так, как он умеет, но подконтрольно, или… Следовало ожидать один из нескольких вариантов, вплоть до строгого черного костюма и похоронного марша Шопена. Вначале Сергей, конечно, попробовал воспротивиться давлению. В результате его сдали финской таможне наши же братки. Финны обожают стукачество, в особенности на наших граждан. Частенько звонят в полицию, заметив, как какая-нибудь машина с питерскими номерами превышает скорость. Потом приходится объясняться, а там – не наши менты, они за зеленый «еврик» не станут забывать о совершенных нарушениях.

Любимый в очередной раз поменял фамилию (теперь – на бабушкину), что обошлось ему в двести рублей плюс новый загранпаспорт и виза (а не девятьсот долларов, как хотели финны). Затем новоявленный господин Татаринов Сергей Иванович получил в глаз с обещанием добавки и тогда уже решил, что родственники, друзья, знакомые и любимая женщина (то есть я) предпочтут не слушать траурную классическую музыку, исполняемую в его честь, и предлагаемые условия принял. В результате выиграл в деньгах, правда, потерял в свободе передвижений.

Его таланты ценили, и он вскоре стал правой рукой своего шефа Павла Степановича Креницкого по кличке Редька. Когда Сергей объяснял мне этимологию этой клички, я долго хохотала. Вначале Павла Степановича звали Крен, потом слово невольно преобразовалось в омоним овоща (окружение как-то непроизвольно заменяло первую букву), а в дальнейшем, видимо, после определенных усилий, приложенных самим Павлом Степановичем (я не исключала насилие, уже немного зная о Серегином начальнике), стало Редькой. Хотя и Редькой Павла Степановича обычно именовали только за глаза, лично – по имени-отчеству. Креницкий, конечно, не был самой могущественной фигурой в Питере, даже не входил в десятку, но ведал определенной частью рынка всякой техники. К Павлу Степановичу стекался поток китайтятины, как ее называли все сотрудники «Импорт-сервиса», а также выброшенного финнами и шведами добра. Из других стран возить было невыгодно. Павел Степанович собрал группу великолепных ремонтников, из рук которых техника выходила как новая.

Серега сам уже не занимался ремонтом, решая глобальные проблемы местного масштаба: договаривался о закупках, о продажах, смотрел технику на месте, следил за отгрузкой. Мою квартиру, в которую временно переселился, он успел забить лучшей техникой, в основном привезенной из Швеции, там свалку назвать свалкой язык не поворачивался. Это своего рода магазин «секонд-хенд», только без продавцов. На большую часть техники даже техпаспорт имелся. Вся она, конечно, была не новая, но работала отлично: для себя Серега, конечно, брал лучшую. Кстати, шведские свалки произвели на меня самое большое впечатление из увиденного в этой стране (я имею в виду для так называемых крупногабаритных предметов) – там чисто, нет пыли и какого-либо мусора. В этой стране вообще одни из самых высоких (если не самые высокие) в мире требования к сортировке мусора. Граждане обязаны сортировать отходы на двенадцать основных видов и двадцать четыре дополнительных, а затем выкидывать их в специальных пакетах, которые должны быть герметично завязаны. Я об этом в свое время тоже статью «наваяла».